- Я не знал, кто мой подчиненный, -
тихо сказал он. – Но я рад.
Она застыла. Он рад? Он сейчас
хамит?... Или нет, скорее всего, для него не имеет значение
прошлое, так, был эпизод, мимолетное событие. И даже не
событие…
- А я нет. Но не подумай, дело не в
тебе, просто я привыкла работать одна. И потом, ты же боевой агент,
вас дрессировали на диверсии, проникновения, боевые операции.
- Не только. Уровень секретности
лекций для нашей группы в Академии равнялся уровню, который ставят
на документах государственной важности.
- Ну, извини, профан.
- Не прибедняйся. Ваша группа
магов-аналитиков – еще та заноза на гордости боевых агентов, - Марк
тепло улыбнулся.
Эвелин отвела глаза. Чтобы не ловить
этот взгляд.
- Поговорим о деле.
- Хорошо, и все же, давай, что-нибудь
закажу.
- Благодарю, я не голодна, -
отстраненно ответила Эвелин.
Они проговорили полчаса, касаясь
только дела. А потом он ушел.
Она долго сидела и пялилась на
репродукцию, висевшую на стене. Просто, после ухода куратора не
хотелось вставать, думать, что-то делать. Репродукция изображала
поверженное чудовище, объятое пламенем. Откуда здесь эта неуместная
картина? Подумала, и обрадовалась, что голова сама переключилась с
образа Марка на повседневность.
- А на самом деле? – Эвелин оглядела
стены, интерьер, присмотрелась к официантам. И засмеялась. Ну,
подумаешь, картина. Ну, чудовище в кофейне. Какая ерунда. Встала и
вышла на улицу.
«У тебя нет судьбы в этом мире…»
Я перечитала письмо, наверное, уже на
десятый раз, но не верила тому, что видели глаза. Да и как
поверить!
«Твой дар бесценен…»
Я вскочила из-за стола. Бросила
взгляд на шкатулку. Красивая, зараза, и судя по бабушкиному письму
– явно не годится на продажу. Шкатулка – редкий артефакт. Да-да,
именно так, хочешь верь, Софка, хочешь не верь. А у меня на нее
были грандиозные планы.
Бабушка же утверждала, что я родилась
не на земле, а в мире под названием Ариста.
«Тонкие тени эманаций волшебства
пронизывают наш мир, питая землю, рождая стихии…»
Далее бабушка пишет о нашей (якобы)
семье, которая из поколения в поколение стережет шкатулку. Вещица –
надежда и спасение мира.
- Ох, Мариэтта Игнатьевна, ну и
тараканов же вы завели в голове на старости лет!
Я раздраженно заходила по комнате.
Закусила губу, почесала затылок. Потом привычно затеребила шнурок
на поясе штанов своей пижамы. Затеребила… и застыла. А потом
медленно опустила глаза. И опять застыла.