На последних словах от судьи так и
повело злобой, а я мысленно кивнул – точно родственник!
— Суд отклоняет требование стороны
защиты, — неохотно протянул судья, с ненавистью глядя на меня.
— По какой причине? — тут же
отреагировал я.
— За недостатком данных.
— Недостаток данных не стал
препятствием для отправки несовершеннолетнего гимназиста в
специализированный острог, — возразил я.
— Обвиняемый не похож на
несовершеннолетнего, — нахмурился судья, — как по физическим
кондициям, так и словарному запасу.
— Обвиняемый просто умный человек,
который следит за своим всесторонним развитием, — не согласился
я.
— Суд рассмотрит возможность
проведения дополнительной проверки, — неохотно пробормотал судья. —
Если у стороны защиты больше нет вопросов…
— Во-первых, у стороны защиты
вопросы есть, — я улыбнулся, представив, сколько времени можно
вести это заседание, и кто быстрее устанет я или судья. —
Во-вторых, сторона защиты требует или начать расследование
немедленно, или отменить его властью судьи!
Судя по эмоциональному отклику
судьи, он почувствовал ловушку в моих словах и сейчас старательно
подбирал слова, чтобы её обойти. Я не мог этого допустить, поэтому
пошёл ва-банк.
— Также сторона защиты требует
инициировать дополнительную проверку в адрес судьи. Сторона защиты
предполагает наличие родственных связей между судьёй, который не
представился в начале заседания и членом Попечительского совета,
неким Аркадием Ивановичем, который целенаправленно разрушает
образование в гимназии. В дополнение, сторона защиты требует
рассмотреть коррупционную составляющую дела, сфабрикованного против
несовершеннолетнего гимназиста!
— Довольно!
В ходе моей речи судья то бледнел,
то краснел, то зеленел, а под конец не выдержал и, вскочив на ноги,
с силой грохнул кулаком по своей трибуне.
— Да я тебя сгною на зоне, паршивец!
Ты шестерить у паханов будешь! Да ты не доживёшь до финального
заседания, пришлый!
Точно родственник. Тот… член совета
также отреагировал на простенькую провокацию.
— Прошу учесть реакцию судьи в
протоколе, — хладнокровно припечатал я.
— Вон! — взревел судья. — Увести
его! Неделю карцера! А потом в клетку с убивцами его!!!
Тут же появившийся конвой взял меня
под руки и вывел из неприятного зала.
За спиной ещё бесновался продажный
судья, у которого не хватило мозгов или возможностей откреститься
от участия в сговоре против князя, а я улыбался.