Женщина в белом халате стояла в дверях парикмахерской напротив, глядя на дождь.
Он побежал через улицу, придерживая сумку.
В пустом зале негромко играло радио. Женщина вошла следом за ним, показала на кресло. Она завернула его в простыню и вздохнула.
– Под ноль… – бросил он.
Она неожиданно улыбнулась.
– Солдатик пришел! – нараспев сказала она, включая машинку.
В зеркале он видел, как тусклая борозда ложится от макушки и на простыню съехал белесый льняной клок.
Стрекот машинки навевал дремоту. Прохладные пальцы парикмахерши пахли мылом.
– Я хочу искупаться в море, – сказала Маша. – Я устала, папа.
Она застегнула молнию и отнесла в переднюю чемодан.
Мрачный, взъерошенный, с припухшим со сна лицом, Васильков курил в постели.
Маша присела к нему на кровать.
– У нас отличная компания. Все будет нормально, не волнуйся.
Она зажала в коленях ладони и слегка раскачивалась под однообразный шелест дождя за окном. Помедлив, она сказала:
– Если честно, там едет один человек… Ты его не знаешь.
– Нельзя так жить, Маня… – хрипло выпалил Васильков.
Он заворочался, губы его скривились, и с отвращением затолкал сигарету в пепельницу.
Маша задумчиво смотрела на отца. Она поднялась и вышла в коридор, надела плащ, взяла чемодан. С порога она обернулась.
– Я позвоню сразу, как прилечу, – сказала она сухо.
За стеной слабо загудел лифт. Шум его угас, отдаляясь.
Васильков обнаружил, что кончились сигареты. Смяв пачку в кулаке, он вскочил с постели. Он пошарил на письменном столе и в ящиках, обыскал кухню, Машину комнату, но ему попадались пустые коробки, и он швырял их в ведро.
В дверь позвонили.
– Машу позовите… – Парень опустил взгляд и буркнул: – Здрасте…
Васильков узнал сумку с красной кошкой.
– Ее нет.
Он подождал и закрыл дверь. Он поплелся к себе, сел за стол, посидел, засунув руки в карманы халата. Не вставая, он пошарил на шкафу. На пол свалился атлас и раскрылся цветной таблицей – багровые ручейки сосудов разбегаются по человеческому телу. Васильков покосился сверху, нагибаться было лень.
Опять позвонили. Он пошел в переднюю.
– Я все равно не уйду, – угрюмо сказал Толик.
– Хоть ночуй, – согласился Васильков.
Он опять подождал и уже собрался захлопнуть, как вдруг парень закричал и весь затрясся, так что Васильков отпрянул:
– Мне завтра в армию идти!
И мазнул ладонью по стриженой голове.