Прошло десять секунд. Никто не ответил. Чувствуя себя незваным гостем, Беккер постучал снова. И опять безрезультатно.
Он посмотрел вниз и заметил под дверью тускло-коричневое пятно вытекшей жидкости, которая уже подсохла. После событий сегодняшнего утра трудно было не узнать в ней запекшуюся кровь.
Помня о наблюдающих за ним репортерах, сержант постарался ничем не выдать тревогу. Он подергал ручку двери и с замиранием сердца почувствовал, как та поддается.
Беккер приоткрыл дверь и крикнул:
– Эй!
Возможно, никто из домочадцев не обратил внимания на стук, но голос они точно должны услышать.
– Здесь кто-нибудь есть? Я детектив полиции сержант Беккер. Мне нужно поговорить с вами.
В ответ прозвучало только эхо.
Он решил заглянуть в дом, но дверь, приоткрывшись на несколько дюймов, застопорилась. Что-то ей мешало изнутри.
– Эй! – снова позвал Беккер и оглянулся через плечо.
Газетчики подошли ближе к воротам.
– Констебль, не пускайте их!
Беккер навалился всей своей массой, и предмет, мешавший двери открыться, чуть сдвинулся. Теперь сержант мог пробраться внутрь.
Он учуял смерть еще до того, как глаза привыкли к темноте.
Препятствие за дверью оказалось трупом дворецкого с проломленной головой. Оттуда и натекла кровь, превратившаяся в засохшее пятно под дверью.
Беккер опять потянулся к поясу, где привык носить дубинку, когда был простым констеблем. Разумеется, ее там не обнаружилось. Зато Райан приучил его всегда носить с собой нож в закрепленных под штаниной ножнах. «Сначала бейте рукояткой, а потом уже пускайте в ход лезвие, – наставлял его инспектор. – Иначе неприятностей не миновать».
Холодок пробежал по спине Беккера. Он вытащил нож и осмотрелся, готовый отразить возможное нападение. Темный коридор заканчивался холлом с двумя дверьми по противоположным стенам – обе были закрыты – и лестницей с узорчатыми перилами, которая вела на второй этаж.
До сих пор знакомство сержанта с домами богачей ограничивалось особняком лорда Палмерстона. Даже побывав там много раз, Беккер все еще не мог привыкнуть к разительному контрасту с той жалкой лачугой, где жил сам, когда работал по шестьдесят часов в неделю на кирпичном заводе. У него в голове не укладывалось, что лорд Палмерстон называет домом такой шикарный особняк. Возможно, его светлость настолько привык к роскоши, что действительно считает свое жилище обычным домом. Тогда как же в его понимании должен выглядеть дворец?