В этом
месте жили смертные люди. У них была одна особенность – они все
были рыжими. В ночь на мой десятый день рождения я очутился именно
в этом колодце, на краю деревни. И местные жители приютили меня,
накормили. Я даже познакомился со своей одногодкой – рыжей девочкой
по имени Мелли. Именно в её доме я остался жить.
В деревне
было много странных обычаев и верований. Люди искренне верили, что
они единственные в мире. И долго пытались понять, чей я сын и
почему мои волосы такие странные.
Когда я
сказал им, что за пределами колодца большой мир, полный миллионов
людей, – меня высмеяли. Но не зло. Просто посмеялись над глупым
ребёнком, который говорит чепуху.
Несколько
дней прошло без происшествий. Я сдружился с Мелли, и мне с ней было
очень комфортно. Я рассказывал ей о мире за пределами колодца, а
она заворожённо слушала. Спустя пару дней она начала верить мне. Мы
вместе искали способ выбраться из колодца. Но его стены были очень
высокими – казалось, они поднимаются до самого неба.
Мы с
Мелли строили лестницу, используя панцири жуков и деревья. Взрослые
с улыбками наблюдали за нашими шалостями, открыто говоря, что в
будущем мы будем красивой парой. Мелли всегда краснела при таких
разговорах.
Пару раз
меня силком тащили в реку и пытались вымыть мои волосы, чтобы они
приняли “нормальный” цвет. Я не особо сопротивлялся. Разумеется, у
них ничего не получилось.
Время
неумолимо бежало, я прожил в колодце два месяца. За этот период
наша лестница не достигла даже сотой части стены колодца. Я всё
больше осознавал, что ситуация безнадёжная. Мне даже не хватит
материала, чтобы достроить лестницу. А если бы и хватило – на это
ушли бы годы. Когда я окончательно смирился с этим, меня захватила
хандра. Я очень скучал по маме, мне не хотелось на всю жизнь
остаться в колодце. Я сильно заболел.
Мелли
была всегда рядом со мной, и благодаря ей мне становилось лучше. Я
начал забывать о доме. Все вокруг говорят, что мы одни в мире.
Может, это правда? А мама и Рай – это сон? Тогда, в десять лет, я
начал верить, что на самом деле не существует ничего за пределами
колодца. Я начал смущаться, что не такой, как все, – мне очень не
нравились мои чёрные волосы, я хотел быть рыжим.
Так
прошёл ещё месяц. Лестница, которую мы с Мелли строили, наполовину
разрушилась. Она стала своеобразным памятником детской глупости.
Мне было смешно, когда я смотрел на эту конструкцию. Построить
лестницу до неба, ха! Каким же я был глупым.