- Интересно, чего им тут надо?-
протянул Мурмин, уныло уставившись в окно.
- Того же, чего и всегда – сделать
вид, что они что- то делают,- сонно ответил Баэльт.
Всё убогое здание таверны
«Пьяная подкова» было забито людьми, а потому от шума можно было
оглохнуть. Обычная смесь таверны после рабочего дня – крики, смех,
чьи- то визги, стук кружек и разговоры. Запахи пота, дешёвого
эля, пива, вина. Запахи похоти, усталости и отчаянья, которые
пытались утопить в веселящем хмеле.
Всё это походило на праздник во время
погребения. Да и лица под стать – усталые маски растягиваются в
улыбках, тусклые глаза слезятся будто бы от шуток.
Свадьба на костях.
Сюда не приходили за новостями,
собеседниками и приятной едой. Самыми ходовыми новостями тут были
личности новых шлюх из ближайшего борделя, лучшим собеседником мог
быть чудом попавший сюда ветеран, ещё не напившийся до
беспамятства. А лучшей едой тут было бы отсутствие всякой
еды.
Сюда приходили, чтобы напиваться.
Чаще всего в этом зале был слышен лишь шепот тихих
переговоров крайне тёмных личностей. Сегодня же таверна
надрывалась исступлённым криком умирающего безумца – моряки с пары
кораблей решили обогатить хозяина этого убого места.
Полуфэйне грустно вздохнул – раньше
его привлекало в этой хибаре то, что здесь было тихо и
безлюдно.
Какой- то заросший щетиной детина
сильным хриплым голосом вещал, что угощает сегодня всех. Монеты
летели из его рук и падали на пол, где их торопливо подбирали
служанки. Моряки хохотали и задирали им подолы, к неубедительному и
вялому возмущению девушек. Однако дальше дело не шло.
Пока. Вопрос лишь в количестве
выпитого.
Детина, сев на стол и усадив
улыбающуюся смущённой улыбкой служанку на колени, рассказывал
какую- то чушь благодарным слушателям. До сонного Баэльта
доносились отрывки фраз о Ксилматии, Келморе и каких- то
леди.
Он не вслушивался – ему было глубоко
наплевать на всех, кто окружал его в этот вечер.
Впрочем, он начинал чувствовать
раздражение.
Он пристроился в дальнем конце
комнаты, в самом мрачном углу, сложив руки на груди и угрюмо глядя
на кружку с вином. Видел бы его сейчас отец.
Подающий когда- то надежды полуфэйне
похож на уличного грабителя и хлещет мерзкое людское пойло, которое
кто- то поимел наглость назвать вином.
Удручающая картина, подумал Баэльт,
слегка поднимая голову и глядя в искорёженное отражение на окне.
Как и всё вокруг. Хоть я и ненавижу этот город, я его часть. Как и
он – часть меня.