С трудом дойдя до кровати, он бросил
мокрый плащ на вешалку. Стянул с себя сапоги. Широко
зевнул.
А в следующий миг упал на кровать,
мгновенно засыпая.
Обычно ему снился один и тот же сон –
мрачное, волнующее море, ливень. Узкая подворотня, полная мусора и
воды со скатов крыш.
Он стоит над тремя трупами. Их кровь
на его руках и ноже. Хрип вырывается из обожжённого горла, а ярость
заставляет бессильно реветь. Он хочет убивать ещё. Ещё раз убить
каждого из них. Заглянуть в глаза им в момент смерти. Спросить,
каково это было – трахать его жену? Убить его жену?
Он поддаётся порыву. Падает на
колени. Вопит, хрипит и рычит, с наслаждением втыкая нож в одного.
Нравится, сука? Нравится?! Нравится?!
Стража так и нашла его. Всего в
крови, рычащего. Стоящего на коленях над тремя истерзанными
трупами.
Вспышка.
Факел светит прямо в лицо, и чей- то
тихий и будто бы участливый голос интересуется из темноты, зачем он
это сделал. Его руки в цепи, лицо разбито, а рёбра ноют от побоев.
В нём нет больше ярости – лишь пустота. Полная пустота.
Отвечать нет смысла. Они всё равно
посадят его в Котёл. К таким же убийцам, как он.
Молчание. А затем – жгучая боль. Его
тело дёргалось, извивалось в цепях, каждый мускул напрягался и был
готов взорваться от боли, вопль перерастал в тихий хрип, а он обмяк
на стуле. Снова тьма. И из тьмы слышится вопрос.
Зачем ты их убил? У тебя ещё есть
один глаз. Целая одна причина начать говорить. Возможно, тебя даже
не казнят.
А затем боль вновь пронзила голову
раскалённым прутом.
Баэльт и сам не понял, как проснулся.
Он всегда слабо понимал, когда заканчивается сон, а когда
начинается явь.
В этот раз, по крайней мере, он не
кричал от боли. Просто глухой стон, вырвавшийся из- за стиснутых
зубов.
Окошко, прикрытое плющом,
переливалось жёлтым светом фонарей. Значит, этот проклятый город
уже поглотил вечер.
Это хорошо. Отлично.
Баэльт резко встал в кровати,
несколькими частыми вздохами прочищая лёгкие. Его ждала занятая
ночь. Если бы только глаз не болел. И не зудел…
Он осторожно, очень осторожно убрал
повязку и поднёс руку к пустой глазнице. А затем с отвращением
отдёрнул.
Нет. Лучше не трогать.
Ступеньки под его ногами скрипели, и
Баэльт тяжело вздохнул – вскоре лестницу придётся менять. Вновь
траты…
Каэрта уже тушила свечи в лавке, хотя
перед прилавками было ещё двое горожан. Старая женщина и
относительно молодой мужчина со свежим шрамом через лицо. Одетый в
чёрную кожаную куртку в стальных заклёпках и с мечом на поясе, он
выглядел нетипично для тихого посетителя лекарской лавки.