- Я думаю,- в её голосе было слышно
сомнение.
И это сомнение стало лучшей музыкой
для него.
Это был его шанс. Тусклый, хреновый,
глупый и несуразный.
Как само существование одноглазого
грабителя- юстициара- полуфэйне с любовью к выпивке, манией к
саможалению и отвратительной невозможностью чувствовать что-
либо.
Кроме, демоны дери, того, что ему
больно.
Он попытался произнести слова, но
лишь захрипел и закашлялся.
- Что, хочешь сказать что- то?-
женщина скривила лица.
- Убьёте меня – и ваш мастер выдаст
вас страже. Ему ни к чему такие проблемы. Мой друг знает, где я
сейчас. И если я не появлюсь завтра… Вас найдут,- прохрипел
Баэльт.
Некоторое время воздух был наполнен
его хриплым дыханием и стуком дождя в окно.
Кап- кап- кап- кап. Интересно, а его
кровь тоже вкладывает своё «кап» в звук этой дроби? Не зря же она
стекает у него по подбородку, липкая и горячая…
- Всё, к хренам,- женщина всплеснула
руками.- Надо бежать, Тав. Кончим его – и бежим.
- Ну уж нет,- мужчина медленно
покачал головой.- Нет. Без денег всё, что мы тут пережили, теряет
смысл. А если мы сбежим, денег нам не видать. Брина. Помнишь, где я
встречался с нанимателем?
- Да. Но…
- Никаких но. Не сейчас. Беги туда и
скажи кому- нибудь, что у Келморца проблемы, и ему нужен совет
Старика.
- Сходи ты!
- Прости, но я слегка хромаю, если
ты, мать твою, забыла!- рявкнул мужчина.- Делай как говорят!
Раздался звук пощёчины.
А затем женщина вышла
прочь.
- А ты – сиди спокойно, сукин
сын!
Баэльт через силу кивнул.
- Какое же ты дерьмо,- прохрипел
келморец, злобно сплёвывая.
Баэльт вяло кивнул.
Вот такой вот он.
Два мужчины извлекли откуда- то две
бутылку янтарной жидкости и по очереди прикладывались к
ней.
Иногда они бросали на него
ненавидящие взгляды и обменивались странными знаками.
Но ему было не до того.
Ему было чем развлекать себя всё то
время, что они молча пили.
Он слушал дождь. Слушал гул голосов
снизу. Слушал, как его дыхание со скрипом и хрипом вырывается из
груди. Слушал, как капли стучат в окно успокаивающим
стуком.
Он слушал. Слушал и думал – не станут
ли эти звуки последним в его жизни?
Не самая приятная гамма. Однако
больше всего его интересовало не обилие звуков.
Он вполне может позволить себе
умереть, если хотя бы увидит лицо того, кто заварил эту
кашу.