– Не стоит. – Я приподняла подол и, продемонстрировав ему
сапоги, спокойно перешла на другой «берег».
– Леди Николетта, вы даже не догадываетесь, с какой жестокостью
практичные девушки лишают джентльменов простых житейских радостей.
– Доктор весело прыгал за мной через лужу, поднимая настоящие
фонтаны брызг.
– Ну нельзя же быть уверенной, что около каждой лужи будет
стоять по джентльмену, – со смехом ответила я.
Преодолев водное препятствие, мой спутник остановился и с
любопытством поглядел из-под тонких стеклышек очков:
– К сожалению, здесь наши дороги расходятся: меня ждет очередной
пациент.
– И кто же это, если не секрет?
– Дочь того самого мясника. Не могу же я оставить больную. –
Доктор лукаво мне улыбнулся.
– Как же вы собираетесь объясняться с ее отцом?
– Скажу, что если бы после каждого осмотра был вынужден
жениться, то сейчас уже собрал бы изрядный гарем – а это запрещено
законом, даже для докторов. Вот ведь странно: лечение, простите,
геморроя – занятие более интимное, но еще ни один пациент из-за
него не строил на меня матримониальных планов. – Он сделал шаг в
сторону города и жизнерадостно махнул мне рукой. – До свиданья,
леди Николетта! Если не увидите меня на осеннем балу – знайте, что
моя жизнь принесена в жертву на благо мадицины!
В передней дома я столкнулась с Ефимом – братец шибко
торопился.
– Ты куда это собрался такой напомаженный?
– Значит, тебе можно ходить по соседям, а мне нет? – радостно
откликнулся он на ходу, словно ничто на свете не могло его
остановить.
И ведь дома не запрешь. Надо бы отдать его в какую-нибудь
академию, но, к сожалению, туда брали только с восемнадцати лет, да
и Ефим рвением к учебе не отличался. Чуяло мое сердце, что однажды
на пороге нашего дома окажется разгневанный отец какой-нибудь
селянки или еще хуже – сама эта селянка с пищащим свертком на
руках. Следует подумать на досуге, чем занять нашего юного ценителя
женского пола.
Я поднялась в свою комнату с наивной надеждой отдохнуть перед
обедом, но, как оказалось, пока я ходила по гостям, ко мне тоже
нагрянул неожиданный визитер: окно было открыто, занавеска виновато
трепетала на ветру, а на подушках кровати важно восседала пестрая
несушка. Не зная, как реагировать на такое вторжение, я вошла в
комнату, пытаясь оценить масштабы бедствия. Бардак, который царил у
меня на туалетном столике, переместился на пол, где уже и без того
клубком катались куриные перья. Несушке явно не понравился один из
не до конца распакованных чемоданов, о чем она оставила весьма
недвусмысленное сообщение на его крышке. Но в целом все оказалось
не так ужасно, как могло быть.