– Генрих, ты не представляешь какая это прекрасная девушка, – с азартом сказал я, – жаль только, что завтра она улетает обратно в Бразилию.
– Не переживай, Роман, на следующий год она снова будет здесь, если вы раньше не встретитесь снова, – Генрих лукаво мне подмигнул. Было видно, что он был тоже голоден, но при этом немец с присущей всем немцам педантичностью аккуратно пережевывал приготовленные им самим деликатесы, неспешно запивая их различными напитками.
Я с удовольствием рассказал ему обо всех наших приключениях, о пешей и конной прогулках, о знакомстве с донной Марианной, о моем вечернем купании и о том, что Джулиан не смогла присоединиться ко мне и по какой причине. За разговором мы осушили добрую половину нашего алкогольного запаса, лишь слегка захмелев (прекрасная закуска не дала нам излишне осоловеть). Я просто наслаждался сегодняшним днем – прекрасное южное солнце, гостеприимный и уютный городок с неспешным жизненным распорядком, новая очаровательная знакомая, которая занимает сейчас все мои мысли и сердце, и искусный собеседник, готовый, наверное, часами выслушивать мои бредни, что еще нужно, чтобы прекрасно провести заслуженный отпуск.
Вечер быстро перешел в черную южную ночь, и мы с Генрихом становились все пьянее и пьянее. Внезапно, прямо с набитым ртом, я в который раз за сегодняшний день ощутил головокружение и металлический привкус во рту. И если головокружение можно было бы списать на действие изрядно употребленного алкоголя, то металлический привкус во рту выдавал действие «Великой Тени». Я чуть-чуть не подавился. Генрих сразу же постучал меня по спине, а затем спросил.
– Снова приступ?
– Да, наверное, – неуверенно ответил я, – хотя, после такого количества выпитого трудно отличить опьянение от приступа.
– Точно, приступ, – протяжно сказал Генрих.
В руках он уже держал свой смартфон и внимательно разглядывал его дисплей. Все как всегда, единственное, чего он не сделал сейчас, так это не занес новую черточку на карту.
– Джулиан сказала, что через три дня приступы пройдут. Что ж, буду стойко их переносить на протяжении этого времени, – головокружение и привкус потихоньку стали отступать.
– Да, действительно, пройдут, если, конечно, мы протянем до этого времени, – слова Генриха мне жутко не понравились. Было в них что-то зловещее, потустороннее.