Прибыв на место, я расположился в отведенной мне комнате. Дом, аккуратно расположенный в тени раскидистых пальм, источал приятную прохладу, бережно поддерживаемую кондиционерами. Моя комната выходила окнами на океан, находившийся в ста метрах от бунгало. Перед вечерним посещением пляжа я решил немного вздремнуть.
Проснулся я от пульсирующей головной боли, которая буквально сжимала мою черепную коробку. Не помогла даже таблетка мета-аналгезола и модная в настоящее время новинка – нивелятор, надеваемый на висок для устранения именно головных болей. Боль пульсировала в такт моему сердцебиению, каждым ударом сотрясая весь организм. К неприятному ощущению снова добавилось уже знакомое мне головокружение, металлический привкус во рту и заложенность в ушах. Теперь это состояние длилось недолго и уже через пару минут покинуло меня. Я решил выпить местного рома и попытался найти бутылочку в прикроватном шкафчике со встроенным холодильником. К моему величайшему удивлению я не обнаружил там вообще никакого алкоголя. Вероятно, все-таки отсутствие многочисленных туристов на острове повлияло на тот факт, что хозяева местных отелей не очень следят за содержимым гостевых шкафчиков.
В поисках спиртного я отправился в гостиную, где застал Генриха за странным занятием – он сидел у окна за столом, на котором, помимо уже знакомого мне смартфона, лежали географическая карта мира и еще какие-то бумаги с чертежами, исполненными по старинке грифельными карандашами. Немец внимательно смотрел на дисплей своего гаджета, соединял какие-то точки на карте, а потом что-то добавлял в начертанное на бумаге. Вид у него был даже более озадаченным, чем в тот момент, когда я с ним познакомился. Он не сразу заметил моего присутствия, и мне продолжительное время довелось понаблюдать за его занятием.
– А, Роман, – протянул Генрих, когда все же оторвался от работы, – не спится?
– Не спится, – признался я, – а еще проклятая акклиматизация, голова раскалывается.
– Сочувствую, – продолжил он, – но это не совсем то, что вы думаете.
– А что же это такое? – искренне удивился я.
– Странно, сегодня было уже два импульса с амплитудой сначала плюс четыреста двадцать тысяч, а затем минус девятьсот шестьдесят тысяч. Первый раз такое, – игнорируя мой вопрос, бормотал себе под нос Генрих, теребя свою бородку.