В характере Онегина (Антон Петряев, класс проф. С. Р. Рязанцева) изначальное невинное резонерство (квартете в первом действии) оборачивается прогрессирующим эгоизмом, самовлюбленностью, наконец, жестокостью – в сцене ссоры и дуэли. В финальных картинах отчужденность от общества «гарольдического» светского льва («Уж не пародия ли он?» – этот вопрос с полным основанием может задать вслед за пушкинской Татьяной и зритель оперы) не вызывает сомнений и не ясна только самому герою. Ольга (Анастасия Мещанова) в I действии – ветреная и импульсивная, но ее игры, порой неуклюжие, порой бестактные (в начале действия она отбирает игрушку у ребенка – внука няни Филиппьевны) поначалу не противоречат атмосфере любви, заботы, простодушия в доме Лариных. Решающие изменения в ее беспечном ребячливом образе происходят на балу, где она откровенно наслаждается вниманием светского льва – Онегина.
Убедительными – живыми и эмоциональными – предстают обе тетушки: Ларина (лауреат международного конкурса Эвелина Агабалаева, класс н. а. России В. Б. Ванеева) и няня (лауреат международных конкурсов Анастасия Виноградова-Заболотская). В спектакле в полной мере воссоздан аромат ларинского быта, его неприхотливая поэзия.
Наиболее цельным оказывается образ Ленского (Илья Селиванов, класс н. а. России, доц. Ю. М. Марусина). В любви, в моральной бескомпромиссности, наконец, в философских размышлениях перед дуэлью Ленский идет до конца. Он готов к полной самоотдаче, к жертве. Его отчаянная, полная живого чувства фраза в сцене ссоры «Посмотрим, кто кого проучит!» звучит роковым предвестием, но также наводит на мысль о том, на какое прозябание Онегин будет обречен после дуэли. В пятой картине вопреки стереотипному представлению о преобладании в его арии скорбного, элегического настроения на первый план выдвинуты восторженные, романтические чувства, надежда юного поэта на вечную любовь: «Я жду тебя, желанный друг…» Настроенный мистически-восторженно, герой «с душою прямо геттингенской» готов ждать свою любимую вечно. Несколько менее удачно был раскрыт образ Гремина (Евгений Чернядьев). Его ария традиционно считается лирической кульминацией оперы, лирическим «ноктюрном», полным глубокого чувства, написанным в романтической тональности Des-dur. В спектакле ария прозвучала как-то напряженно, как нравоучительная нотация молодому другу – потенциальному сопернику.