Подполковник запрыгнул в седло своего коня, словно казак, схватившись за луку седла, прямо с земли, не касаясь стремени. Поручик, так же лихо заскочил в седло.
– Позвольте согласиться с вами, поручик – сказал полковник, и добавил:
– Заметьте только, что часть Польши, оказавшаяся во владении Австро-Венгерской монархии, усиленно онемечивается. Всё делопроизводство, обучение в школах и университетах идёт на немецком языке. Армия, суды, все органы власти в своей подавляющей основе состоят из австрияков. В нашей же части Польши доверено самоуправление. Никто не претендует на ваш язык, католическую веру или латинскую письменность. Кроме того, именно польские фабриканты и заводчики вкладывают капиталы в Россию. Русским же дозволено прокладывать дороги в Польше, строить больницы. Границы защищает русская армия…
Тут, Анджей, в силу своей молодой горячности, допустил бестактность в отношении более старшего по званию и возрасту собеседника, прервав его на полуслове:
– Кроме защиты границ, русская армия, подавила Варшавское восстание! – Воскликнул он с болью в голосе.
– Да, да, поручик. Как вы правы! – Усмехнувшись, согласился полковник и добавил:
– При подавлении восстания погибли более четырёх сотен поляков и более тысячи двухсот российских солдат. Почти две сотни польских дворян и вельможных панов, были лишены своих званий и титулов. Россия «жестоко» отомстила, забрив их в солдаты и отправив служить в ссылку.
– Да, так и есть! – Воскликнул Анджей. В голосе его послышалась боль страданий, от сознания «бед», свалившихся на польскую знать, в которой у него были знакомые.
– Э-эх, поручик, скажу ВАМ откровенно. Если бы подобный бунт произошёл в Бухарском эмирате, куда мы едем служить, то за короткое время были бы вырезаны все, даже самые дальние родственники бунтарей. Уничтожили бы и двоюродных дедушек и троюродных бабушек. Как говорят в Азии «до седьмого колена родства» вырезали бы. По цивилизованным законам Австро-Венгрии, восставших, тех, кого не расстреляли бы или не повесили, сгноили заживо в тюрьмах и казематах. А насколько я знаю, в Российских тюрьмах, по истечении трёх месяцев, уже не осталось ни одного арестованного за участие в восстании. Если бы в России действовали по отношению к бунтовщикам с такой же жестокостью, то в таком случае, борьба за ВАШУ независимость отложилась бы на далёкое в своей перспективе время. А итоги вашего восстания, столь жестоко подавленного Россией, оставляют надежду на повторное выступление вашей знати, которая хочет эксплуатировать свой народ самостоятельно.