Доступ и к Платону, и к его телефону появился сам собой. Кирилл уехал в командировку, а Ириска стала меня активно зазывать в клуб. Я согласилась, про себя подумав, что нужно следить за бокалом, а лучше вообще ничего не есть и не пить.
Вопреки моим ожиданиям Хромов не караулил меня на входе в клуб, да и там его тоже не было видно. Собралась неплохая компания. Часть ребят подтянулась из Пирогова. Мы хорошо отдыхали.
Только расслабилась я рано. Когда веселье было уже в самом разгаре, я стала чувствовать себя неуютно. У меня буквально зачесалась спина между лопатками. Я несколько раз оглядела зал, но ничего подозрительного не заметила. Сама себя отругала за паранойю.
Однако сделала это рано. На диван напротив опустился хмурый Платон.
- Весело тебе? - его голос был холоднее Северного Ледовитого океана.
- Да, - невозмутимо кивнула я головой.
- А мне - нет, - теперь в его словах зазвучали нотки сдерживаемой ярости, - Лен, ты зачем это делаешь, а?
Я уставилась на него во все глаза. Было очевидно, что мужчина взбешен до крайности. И явно не длину моего платья собирается обсуждать.
Задушевный разговор у нас вряд ли получится. Но как тогда добраться до его телефона?
- Что именно? - осторожно уточняю.
Совершенно очевидно, что думаем мы по-разному, и, прежде чем начинать отвечать, нужно точно узнать, что он имеет в виду.
Он запрокидывает голову и смеется. Смех только какой-то очень недобрый.
- Я про Кирилла сейчас. Ты зачем с ним трешься?
Категоричный тон заставляет меня закусить удила.
- А что не так?
- Что не так? Ты серьезно? Или ты решила сразу двумя вертеть?
- Платон, я не понимаю смысла твоих претензий. Ты мне кто?
- Значит, никто?
Вопрос задает резко, отрывисто. В глазах плещется ненависть. Его руки, небрежно лежащие на спинке дивана, сжимаются в кулаки. Он тяжело и отрывисто дышит.
Кажется, я что-то делаю не так. Мне нужно усыпить его бдительность. Вместо этого я довела его до белого каления. Еще чуть-чуть и на нем можно будет греть чайник. Или жарить яичницу. Без сковородки.
Он сверлит меня взглядом. И я опускаю глаза, не в силах ему ничего ответить.
- Никто, - произносит он, медленно покачивая головой и как бы перекатывая это слово на языке, - Никто...
Вдруг что-то меняется даже не за секунду. А за какую-то ее мизерную часть.