– Ах! смею заметить, вы в нём выглядите прекрасно, – пробормотал Росс Кортни неразборчиво. – Алло! а вот и Дензил Мюррей!
Все они инстинктивно повернулись в сторону входа к красивому молодому человеку, одетому в живописный наряд, который носила флорентийская знать во времена процветающего царствования Медичи. Этот костюм восхитительно соответствовал своему хозяину, который, имея серьёзное, почти суровое выражение лица, нуждался в ярких бриллиантах и в лоске бархата и сатина, чтобы подчеркнуть классические черты его прекрасной головы и усилить блеск его задумчивых, мрачно-пылких глаз. Дензил Мюррей был чистокровным горцем: прямые брови, строгие губы, прямой, бесстрашный взгляд – всё выказывало в нём сына коронованных вереском гор и потомка гордых рас, которые презирали «sassenach»4 и сохранили достаточно того пыла их ранних финикийских предков, чтобы быть способными на крайнюю ненависть и на крайнюю любовь в самых сильных её проявлениях. Он медленно двигался к группе мужчин, ожидавших его приближения, с видом скрытого высокомерия; быть может, он осознавал свою красоту, но было равным образом очевидно, что он не желал становиться объектом дерзких замечаний. Его друзья молча это заметили, и только лорд Фалкворд, движимый добродушным порывом восхищения, отважился прокомментировать его вид.
– Я скажу, Дензил, что вы чертовски хорошо выглядите! Чертовски! Великолепно!
Дензил Мюррей кивнул с несколько усталым и насмешливым видом.
– Когда ты в Риме или в Египте, то должен поступать, как поступает Рим или Египет, – сказал он легкомысленно. – Если хозяева отелей зададут костюмированные балы, то необходимо быть на высоте. Вы прекрасно выглядите, доктор! Почему бы вам не предложить ребятам пойти и надеть их театральные костюмы? Уже больше десяти вечера, а принцесса Зиска пребудет к одиннадцати.
– Ещё и другие люди приезжают, помимо принцессы Зиска, не так ли, мистер Мюррей? – спросил сер Четвинд Лайл с оттенком ненавязчивого подтрунивания.
Дензил Мюррей бросил на него презрительный взгляд.
– Надеюсь, что приезжают, – ответил он прохладным тоном, – иначе, этот бал едва ли окупится. Но принцесса несомненно самая прекрасная женщина Каира в этом сезоне, она, естественно, станет центром всеобщего внимания. Вот почему я упомянул, что она будет здесь в одиннадцать.