…Вспоминается, как в один туманный день начала осени я оказался у Кировского моста. Не помню, каким ветром меня занесло туда, может, просто бродил по городу, «погруженный в думы», и очнулся в этом месте. Я стоял у чугунной решётки набережной, недалеко от моста, ведущего через канал на Петропавловскую крепость, и смотрел на тихую гладь покрытой фиолетовыми разводами воды. У самого края гранитного отвеса набережной в спокойной темной воде плавали четыре уточки. Они ныряли, одна за одной, уходя в глубину и всплывая совсем в другом месте, беззвучно и неожиданно, как поплавки… А то, вдруг, они все разом уходили под воду, и тогда на весь пейзаж опускалась тоскливое покрывало осенней промозглости.…
…День, полный неожиданностей… Какой же я варвар, в самом деле! Сейчас я страшно устал, но мне очень хочется записать впечатления этого дня. Был у своего университетского коллеги Толи Ж. Впервые испытал чувство белой зависти. Дом у него – настоящий музей. Не знаю, комплимент ли это. Первое, что бросилось в глаза, это – маленькая, почерневшая от времени статуэтка Будды на этажерке со столешницей из чёрного мрамора. Когда зашёл к нему в кабинет, просто обомлел: прямо на меня со створок старинного, резной работы шкафа смотрели бронзовые головы горгулий. Рядом стоял такой же старый, тёмного дерева стол, на столе расположились разные диковинные вещи: бронзовые канделябры, лампа в стиле «ар нуво», всякие безделушки. Чего только не было! Просто глаза разбегались… У стены стояло кресло с настоящей, потрескавшейся от времени кожей, на стене висело настоящее, ХV1II века полотно, портрет какой-то аристократки… Рядом стоял итальянский свадебный сундук – коссон – тоже весь резной («морёного дуба», бросил небрежно Толя). Он открыл его, а там четыре или пять ондатровых шапок. С потолка свисала изумительной работы люстра… Дальше он повёл меня в спальню. Говорит, что обставил в английском стиле. Не знаю. Посреди крошечной комнаты стояла огромная красного дерева кровать, в углу красовались напольные часы (Шератон?), повсюду стояли какие-то витиеватые стулья. Ночной столик – вообще что-то невообразимое: верх инкрустирован ценными породами дерева. На столике китайский фарфор, на стене висело венецианской работы зеркало XVII – XVIII веков. Тут же стояла китайская горка с драконами, а в ней сверкал хрусталь, старый, тяжёлый… Потом мы прошли в столовую, там уселись на покрытый шкурами