– Степаныч, давай отойдем на пару минут у меня к тебе разговор есть.
– Надеюсь деловой? – моментально отреагировал Еременко.
– В каком-то смысле.
Они вышли в коридор.
– В общем, Степаныч, я немного подумал над твоими идеями, и они мне показались интересными, – начал Пирогов.
– Начать можем завтра, точнее сегодня, – перебил его Еременко.
– Не торопись. Я еще не сказал окончательное «Да», но, скорее всего, соглашусь, потому что ты конечно прав насчет денег: за такие деньги нельзя работать честно. Но сначала я хотел бы попросить совета и помощи.
– Выкладывай.
– Понимаешь, мне позарез нужно, где-то уже в половине шестого, не позже, смыться отсюда, а я не знаю, как бы это лучше сделать?
– Зачем это тебе?
– Ну, надо.
Еременко хитро прищурил глаза и задумался.
– Степаныч, получается, если тебе что-то от меня понадобилось, так я тебя и выслушаю и помогу, а ты молчишь, – сказал Пирогов.
– Значит, будешь работать по моей теме? – спросил Еременко.
– Конечно, будем, только сейчас мне не до этого.
– Это совсем другой разговор. А куда ты в такую рань лыжи навострил? Случилось что ли что-то?
– Да так ерунда, но надо, очень.
– Ладно тебе юлить, Володь, мне можешь говорить что угодно: я никому не скажу.
– Короче, мне надо успеть на вокзал. Девушка моя уезжает сегодня ранним рейсом. Понимаешь, поссорились мы, наговорил я ей всякой ерунды, а теперь жалею. Сначала вроде бы рад был свободе, а сейчас понял, что должен обязательно увидеть ее и попросить прощения, иначе я могу потерять ее навсегда.
– Одумался, получается.
– Ага.
– А она у тебя не местная что ли?
– Да, с Украины.
– Так может она это, ради прописки решила тебя окрутить?
– Я раньше тоже так думал, а теперь понимаю, что ошибался.
– Значит, сегодня уже не получится.
– Успеем еще.
– Лады. Подожди меня.
Еременко ушел в дежурку. Пирогов слышал голоса Еременко и Ткачука и какую-то возню, которая скорее всего означала, что они выпивали. Через пятнадцать минут Еременко вернулся.
– Пошли, – сказал он.
Они зашли в дежурку.
– Товарищ майор, вот привел, – обратился к Ткачуку Еременко. – Как я уже говорил, товарищ лейтенант готов компенсировать ущерб, нанесенный службе предоставлением одного литра водки личному составу, вынужденному нести службу за него, то есть нашему коллективу.
– Нет, предоставлением двух литров, и лично мне в руки, – поправил майор.