– Тебе помочь? – заботливо уточнил Стас, оказавшись перед моим носом в одних только брюках.
Я лишь нервно сглотнула и стыдливо опустила взгляд, еще раз ненароком насладившись теми самыми кубиками.
– Не надо, я сама.
Вот только замерзшие руки никак не слушались, а пуговицы на мокром пальто не желали расстегиваться, выскальзывая из красных опухших пальцев, потерявших чувствительность.
Надолго терпения Стаса не хватило.
– И все-таки лучше я, а ты не мешай. Возражения не принимаются.
Не успела и рта открыть, как мужчина принялся меня раздевать. У него это действительно получалось на порядок лучше, чем у меня. Когда пальто оказалось на вешалке, он с прежней решительностью переключился на мою куртку и сапоги. А я невольно задумалась, на какой детали гардероба этот диктатор остановится и остановится ли вообще?
Своей уверенностью Стас меня настораживал. Смотрел так, словно видел насквозь, со всеми тайными мыслями, которых я сама сейчас стыдилась, и все знал наперед. Но еще больше пугало то, что его близость по-настоящему дурманила, заставляя мою грудь вздыматься чаще положенного. Глотая воздух, пропитанный ароматом мужского парфюма, который смешиваясь с влажной кожей становился более терпким, я чувствовала, как ноги подкашиваются, а меня понемногу начинает штормить. И что делать со всеми этими разом нахлынувшими чувствами, я даже не представляла.
Заметив возникшую между нами неловкость, Стас, который до этого предпочитал раздевать меня молча, неожиданно заговорил:
– Сейчас камин разгорится. А еще было бы неплохо выпить чего-нибудь для согрева. Я давно не был в этом доме, но у отца всегда имеется что-то на такой случай.
– Так это дом твоих родителей?
– Скорее дача. Мама очень любила здесь бывать, – пояснил мужчина, и я не стала развивать тему, распознав нотки грусти в его голосе.
С особой аккуратностью сняв с моей шеи насквозь промокший шарфик, Стас вдруг остановился и заглянул в глаза, словно спрашивая, доверяю ли я ему. Обладателю такого взгляда нельзя было не доверять. Невольно подкупая своей уверенностью, он так и затягивал, окутывая теплом темного бархата.
Жаркие ладони приятной тяжестью легли на плечи, плавно опускаясь все ниже и ниже, запустив волну мурашек по позвоночнику, пока крепкая мужская рука не сжала мою, согревая все еще холодные пальцы.