— Куда идет король, большой секрет!
Большой секрет!
Большой секрет!
А мы всегда идем ему вослед.
Величество должны мы уберечь.
От всяческих, ему ненужных встреч…
Ох, рано встает охрана…
Картинка один к одному, как в «Бременских музыкантах». Впереди я, только не на повозке с зонтиком, вкушающий золотой ложечкой яйцо всмятку, а — верхом. Зато позади чинно марширует пара дуболомов. Ах, да — шибздик пушку не тянет. Не обзавелся пока артиллерией. Зато дело к сумеркам, так что самое время кому-нить из придорожных кустов выскочить, свистнуть в четыре пальца и завопить:
— А как известно: мы народ горячий.
И ненавидим нежности телячьи.
А любим мы телячьи души…
Прощальная трапеза, с уходящими в поход сыновьями старосты, объединенная с праздничным весельем, по случаю победы над разбойниками и счастливого освобождения из плена дочки мельника, по ее же клятвенному заверению — целой и невредимой, затянулась аж до возвращения стада. Услышав призывное мычание буренок, сперва быстро рассосалась женская половина общества, а за ними и мужички по домам потянулись. Веселье весельем, а завтра спозаранку опять за работу. Отсюда и вековой уклад — солнце за горизонт, куры на насест, крестьяне на боковую.
Так что еще и не стемнело толком, а на площади остались только Михай, чинно почивающий во главе стола, пристроив лысую голову между двумя полумисками с варениками, и я с рекрутами.
— Ну, что, братцы? Пора и честь знать. Спасибо этому дому, пойдем к другому.
— Как прикажешь, батька! — вскочили оба, словно подброшенные. Мне бы так… Засиделся, однако. Отяжелел…
— А так и прикажу. Мечите в торбы, что хотите со стола, только не перестарайтесь. А я пойду… это, коня оседлаю.
Как за околицу выбрались, оглянулся.
«Секретарь» немедля радостно сообщил: «Село Замошье замечает вас. Очки уважения «5». Говорят, староста прикарманил всю добычу, что осталась после разбойников, которых победил странствующий воин Антон».