— Сойдут и не самые мягкие, главное, чтоб без клопов и прочей живности.
— Обижаете, господин. Каждую зиму вымораживаем гостевую избу, — аж всплеснул руками хозяин.
В исполнении дородного мужика это выглядело настолько комично, что я даже улыбнулся.
— Ладно. Держи деньги. Тащи угощение…
А когда корчмарь ушел, повернулся к парням.
— Значит так, сидите здесь, ужинаете. Наедитесь, попросите хозяина показать вам комнаты. Меня не ждите, ложитесь спать. Вы мне нужны здоровыми. Если утром меня не будет, возвращаетесь за стол. Завтракайте и ждите… Я с хозяином договорюсь. Все поняли?
— Та…
— Тсс… Шепотом.
— Так точно, поняли, батька-атаман. Ужинать, спать, завтракать и ждать.
— Молодцы.
Парни оживились не столько от похвалы, сколь от вида возвращающегося хозяина, нагруженного посудой так, что только макушка из-за горы снеди виднелась. Ну а я, тем временем, переместился за стол Федота-стрельца. Не люблю, когда человек надирается в одиночку. Неправильно это, не по-людски…
— Вечер добрый… Не помешаю?
Стрелец поднял на меня хмурый взгляд, но кивнул. Видимо, недавно начал и еще не дошел до стадии, когда возникает готовность выместить злобу на ком угодно. Хотя бы потому, что он шапки не носит.
— Меня Антоном кличут… — упал на скамью по другую сторону стола. — А тебя как величать?
— Федот…
— Приятно. Ты это… извини, если помешал. Человек я пришлый. Никого в городе не знаю. А новости послушать охота. Вот и подумал, с кем же еще поговорить. Человек ты, по всему видно, бывалый. И не прохиндей какой-то... что с три короба наплетет, а потом оберет до нитки.
— За мошну беспокоишься? — криво ухмыльнулся стрелец.
— Ага, за нее родимую… — рассмеяться получилось натурально. — Извини, рассмешил ты меня, Федот. Да я больше десяти талеров в одной кучке в жизни не видывал. А уж о золотых дукатах только слышать доводилось.