Крестьянка тем временем поднялась и отряхнула платье. Ничего. Действительно молодая. Я бы даже сказал «молоденькая». И симпатичная.
— Здравствуй, красавица. Ты из какой деревни?
Молчит. Немая что ли?
— Поймали тебя где? Дорогу обратно сама найдешь?
Ни гу-гу… Стоит, смотрит. Юбку разглаживает. Ну что ты будешь делать? Может, действительно с собой забрать? Не в отряд, конечно. В услужение… Жене Федота в помощь. Да и мне, если тут такая жизнь, собственные крестьяне не помешают… потом. Так чего тянуть? Вот прямо сейчас и начну собирать будущих подданных. С бора по сосенке.
— Со мной поедешь?
Кивнула.
— Ну, тогда запрыгивай позади меня… Или поперек, как прежде, привычнее? — не удержался от шутки.
Не проняло. Молча подвела ко мне добытого в бою коня. Примотала к седлу повод, а потом и сама запрыгнула. Как велено, сзади. Обняла за пояс, прижалась к спине. Теплая, мягкая… Сеном пахнет.
— Но, родная… Поехали.
«Деревня Замошье развивается. Жители относятся к вам дружелюбно. Бабы поговаривают, староста Михай с ума сошел. Бороду сбрил и усы подстригать стал».
Мой приезд заметили сразу. Не, с хлебом и солью никто не бросился, ковровые дорожки тоже не расстилали. Но и не как в первый раз. И детвора на площадь высыпала, и бабы, отложив на время домашнюю работу, к воротам да перелазам вышли.
Михай и в самом деле принарядился. Моложе с виду стал. Ой, не нравятся мне такие метаморфозы. Чует сердце, не к добру.
— Здорова, староста.
— И тебе низкий поклон, милостивец.
Староста и в самом деле трижды отвесил земной поклон.
— Это за что же?
— Так голубь еще вчера прилетел. С извещением, что налоги воевода нам на этот год прощает. Не трудно догадаться, чьими стараниями, сие чудо свершилось.
И Михай поклонился еще раз.
— Ладно, ладно… Сочтемся. У меня ведь к тебе тоже просьба имеется.
С тем, что по счетам платить надо и ничто в мире не происходит бесплатно, староста понимал и с таким положением вещей соглашался. Главное, не проторговаться. Поэтому вмиг построжел лицом, сосредоточился.