– У меня хвосст тряссетсся от этой мыссли.
– Скажи спасибо Тилильеру.
– Давай убьем эльфа. Зажарим его на вертеле. Будет сс зсолотисстой корочкой, как разс под цвет моей чешуи-и.
– Я все слышу, – чуть ли не пропел Тилильер, поравнявшись с нами.
– Тебе досстанутсся эти отвратительные осстрые уши и длинный носс, которые только всспорют мне брюхо.
– Если не замолчишь, то твое брюхо вспорет мой нож. Я сниму с тебя кожу и сварю суп, который вылью в корыто свиньям. Сцежу твой яд и отдам самой неумелой магичке. Клыки станут моим личным украшением. Я повешу их на хвост коню, как раз давно собирался как-нибудь оживить заднюю часть. А глаза, уж извини, придется бросить курицам на съедение.
Змея зашипела, положила голову на другое мое плечо, обидевшись на эльфа, а тот по своей привычке начал прикусывать сережку в губе. Он так делал, когда хотел что-либо спросить, но не решался. Этот представитель «низших» вообще оказался своеобразным. Тонкие белые косы пролегли нитями на правой половине головы. Ухо, нос и губа были пронизаны сережками. По его словами, именно поэтому его прогнал отец из эльфийского города. У этой расы не принято портить природную красоту сторонними предметами: серьгами, драгоценностями, татуировками и даже украшающими женщин красками.
– Начинай, – дал я добро.
– Как драконье собрание?
Мы направили коней через чащу к тропе, которая приведет нас к реке, тянущейся до самого Фаросилиана. Путь неблизкий.
– Ожидаемо.
– Возмущались? Конечно возмущались, как иначе! – воскликнул эльф и потянулся к фляге для воды. И скорее всего там было вино. – Ты вот что скажи, почему у вас нет дракона, возвышающегося над всеми? Так было бы намного проще решать спорные вопросы. У эльфов есть высочайший, у людей есть король, даже у гномов есть валларгар.
– Не позволено.
– Богиней? Она уже давно о вас забыла.
– Не присставай сс вопроссами, эльф, – раздражённо зашипела змея. – Драконьи зсаконы писсаны не для низсших рас.
– Уймись, присоска, не с тобой разговариваю. Обмотай концами языка свои клыки и не раскрывай пасть.
Их препирания пошли на новый круг. Они прерывались, только когда забивали рты едой или спали. В остальном же мне снова приходилось уединяться со своими мыслями и не слушать бесконечные баталии на тему, кто лучше, кому суждено уехать или уползти на материк, кто первый покинет этот бренный мир и без кого здесь будет лучше.