И вот, заместитель Федора Ивановича, дама во всех смыслах неприятная, въедливая, Валентина Радионовна Шпорина, сообщает мне прямо с утра невероятно шокирующую новость:
- Будешь Снегурочкой, Синичкина.
- Что, простите?
- Игнатьева сломала ногу. Руководство посовещалось и выбрало тебя на замену. Вот сценарий.
- Что… простите, что за бред. Я не могу…
- Почему? У тебя тоже нога сломана?
- Но Лена… Игнатьева, она умеет, она три года подряд, она это обожает. Лена когда-то даже в ГИТИСе училась!
- Пустой треп, ну какой ГИТИС, Синичкина. Понторезка эта Игнатьева. Еще и подвела так.
- Но простите, как… Я не могу. Я не готовилась, а это уже вечером!
- Да что там уметь-то? Тебя же не Анну Каренину играть в Большой Театр приглашают! – вскипает Шпорина.
- В Большом Театре танцуют балет, извините.
- Нет, она меня еще и поправляет! Какая разница? Вот именно, тебя словно Жизель плясать заставляют! Раздашь подарки, поздравишь с бумажки, все! Гуляй Вася! Еще и премию дополнительную получишь.
- О, за это дают премии?
- Нет, Игнатьева делала ради удовольствия, - морщится Шпорина. – Но тебе я вижу дополнительный стимул нужен.
- А кто… кто будет Дедом Морозом?
- Ну какая тебе разница? Да что ж ты за человек такой, сил нет. Я устала, мне еще в парикмахерскую успеть надо. Так, короче, вот сценарий, изучай. Сегодня освобождаешься от работы!
- Ой, я тоже записалась в парикмахерскую…
- Тебе зачем? У тебя корона с косами любой причесон сомнет. Ничего, у тебя и так, Настя, волосы красивые.
Растерянная, бреду в свой кабинет. Точнее, в большой офис где сидим впятером с девочками. Сажусь за свой стол и невидящим взглядом пялюсь в сценарий. Только в голове пусто. Я не из тех, кто любит внимание, выступать на сцене – это не мое! Никогда не пробовала даже. И заманчивое слово «премия» не греет, хотя деньги то конечно нужны. Я живу вдвоем с мамой, в стареньком доме, из последних сил держим хозяйство, корова у нас, куры, огород. Только так и выживаем. Добираться до работы приходится час на старенькой дребезжащей «Ауди». Но снимать квартиру не вижу смысла – деньги на ветер.
Теперь понимаете, почему моя влюбленность в Германа Самойлова – полная утопия?
Мы с разных планет, абсолютно…
Хорошо, буду думать про деньги, сцеплю зубы и кое-как переживу этот вечер.
В школе я даже мечтала одеть костюм Снегурочки. Вот только в школьные годы я полной была. Так что мама шила мне костюм снежинки, и я была самой большой снежинкой в школе. Окончив одиннадцать классов, я взялась за свою фигуру, надоели косые взгляды и что толстухой дразнят. Самым сложным было отучить маму печь пирожки. Печет она восхитительно и вот это ее умение мне и вышло боком и лишними килограммами.