Хотя и не представляли себе, какие разговоры ведет начальство за
шнапсом. А разговорчики были куда как опасны и если бы не прививка
цинизма от прошлого старшины-бранденбуржца — неизвестно, как бы
себя повел Поппендик.
Потому как вещи «Жилистый хомяк» — так метко прозвали старшину в
роте — говорил чудовищные. Ну, наверное, все в этой должности
таковы. Никакой восторженности и никакого доверия газетным
передовицам. А собеседник был не прост и повоевать успел. В России
он оставил шесть пальцев ног, отмороженных напрочь, благодаря чему
и кантовался в спокойной Франции. В одной из «желудочных дивизий
для плоскостопых и увечных», где как раз несли службу такие хитрые
и болезные.
Высадку американцев он пережил с трудом, отделавшись обгоревшей
спиной — грузовая машина полыхнула как факел посреди дороги, когда
на нее выскочили американские штурмовики. А теперь в Рейхе все
стало так неладно, что пришлось из учебной дивизии двигать на фронт
— за славой и очередными увечьями. Странно было слышать, что те
дела во Франции оказались весьма темными.
-Ты думаешь камрад, что там все так было просто? О, нет, там
было самое настоящее предательство! — уверенно заявил
гауптфельдфебель лейтенанту.
— Брось, сам же говорил, что все держалось на соплях — возразил
захмелевший уже Поппендик. Его немножко рассолодило и от выпивки и
от еды и от тепла. А еще ему взгрустнулось. Уютные старые прусские
казармы, пропахшие угольной пылью и сапожной ваксой еще со времен
Фридриха Великого, завтра надо было поменять на дорогу к фронту,
холод, мокрые ноги и простуженный нос. Да и дорога была
коротенькой, русские уже стояли совсем рядом — в Польском
генерал-губернаторстве.
— Да, на соплях. Но держалось! А теперь объясни, зачем надо было
с береговых батарей увозить в тыл половину боезапаса? За неделю до
высадки! При острейшей нехватке любого транспорта, даже у меня
грузовик забрали с шофером. Дескать, для обеспечения безопасности
от возможных бомбардировок! И — заметь, камрад, не было никаких
бомбардировок! — припер его доводами к стене обмороженный,
обгоревший и трижды награжденный, прошедший таким образом огонь,
воду и медные трубы сослуживец.
— И когда началось — стрелять оказалось нечем? — сделал
безукоризненный логический вывод командир взвода.
— Именно! Снарядов и патронов хватило им — самым расчетливым —
до вечера. Горячие и суетливые уже до обеда все выпулили, благо
целей было — куда ни плюнь, попадешь в янки, так они там кишели. А
потом что оставалось делать? Привезти обратно увезенное не на чем и
некому, в воздухе там творилось такое... Да ты наверное слыхал эту
поговорку из Франции? — ехидно усмехнулся старшина.