- Ничего, сейчас в Арденнах наши удачно бьют всю эту сволочь! К
рождеству уже и закончат! Прозит! - потянулся с алюминиевой
стопкой. Чокнулись. Немецкий шнапс пился легко и пока запас имелся.
Поппендик поморщился, вспоминая жуткий польский бимбер. Скоро
придется давиться этой дрянью.
- В январе нам всыплют - лаконично остудил его фантазию
гауптфельдфебель.
- Почему?
- Во Франции этот месяц - солнечный. как тучки разойдутся, так
плутократы поднимут всю свою авиацию. Которой наши ничего
противопоставить не могут. В Люфтваффе сейчас такой бедлам... И
раньше-то дерьма хватало, а сейчас они и совсем с ума посходили,
вместе с жирным боровом Майером. А Иваны всегда наступают
зимой.
- Погоди! Какой такой Майер? Я не припомню среди летунов такого!
- наморщил лоб лейтенант.
- Просто ты молодой. А я отлично помню, как еще до войны этот
боров во всеуслышание заявил: «Если хоть один вражеский
бомбардировщик долетит до Рура, зовите меня не Германом Герингом, а
Мейером!» - "Жилистый хомяк" посмотрел иронично на собеседника.
- Не слыхал такого - признал Поппендик. Так-то понятно – иметь в
Германии фамилию Майер – это как не иметь фамилию вовсе.
- Можешь это проверить. Если где найдешь старые газеты и будет
время и охота.
- Я и так верю. Но мы же еще можем повернуть ход войны вспять?
Фюрер же обещал сверхоружие, раньше - он не ошибался! - пытаясь
убедить хотя бы самого себя, заявил охмелевший лейтенант.
- Знаешь, камарад, чем дальше, тем больше мне кажется, что это
не мы побеждали. Нам очень хорошо помогали жирные коты. Причем не
наши - а оттуда. Издалека. Просто представь - сколько это стоит -
создать армию, танковые части, люфтваффе, кригсмарине - с нуля, да
еще в годных для войны количествах.
- Мы, немцы, тогда затянули пояса. Пушки вместо масла - ты ж
помнишь! - выпалил Поппендик, которому этот разговор нравился все
меньше и меньше. Даже не потому, что от слов собутыльника отдавало
предательством, пораженчеством и оскорблением фюрера и всего
германского народа. Нет, тут было другое. Очень уж остро
почувствовалось - идешь бараном на бойню, а твоим мясом и шкурой
будут пользоваться другие, которые тебя и наладили в мясокомбинат.
И если раньше можно было обманывать себя, что гибель окажется не
напрасной - она, дескать, будет на пользу своим родным и другим
людям своего племени, всей нации, то сейчас получалось совсем иное
ощущение. И сам ты баран и все твое племя - такое же баранье стадо,
направляемое козлами в ворота, откуда остро тянет кровью...