И тут она снова почувствовала поцелуй в губы – мягкий, нежный… Да, Кирилл в то время, пока Настя, затаив дыхание, рассматривала его, устраивался между её ног… Но разве она не этого хотела? Она сейчас получает именно то, чего желала, а потому грех жаловаться. Нужно расслабиться и получать удовольствие.
Его поцелуи – это нечто! Это что-то волшебное, нереальное! Ох… Его пальцы там… Боже, он творил что-то невероятное…
Настя чувствовала, как его член гладит её промежность, как надавливает возле входа… Было страшно, да. Но приятных ощущений было намного больше. И Настя уже готова была перевернуть Кирилла и оседлать его – только бы наконец это свершилось! – как парень сам резко, с громким выдохом, вогнал член в неё.
– А-а-а-а! – заорала Настя от резкой боли и, вырвавшись из объятий недоумевающего парня, подскочила к изголовью кровати, сдвигая колени и сжимаясь в комочек. – Боже, как больно! – простонала, дергая коленями, и слёзы градом потекли из глаз.
– Черт! – Кирилл, замерев на месте, ошалело смотрел на девушку. – Ты целка, что ли? Охренеть!!!
Настя плакала у изголовья кровати, свернувшись калачиком, а Кирилл стоял рядом и орал, не стесняясь в выражениях:
– Ты дура, что ли? Это же надо – в первый раз! В первый раз – и так… у меня даже слов нет! Да я никогда не трахаю девственниц!
Насте было плохо. Не от боли, нет: она уже отступила. От того презрения, которым сейчас её окатил Кирилл. Словно он святой, а она великая грешница, совращающая малолеток. А ведь она совершеннолетняя – восемнадцать исполнилось недавно, – да и он на школьника не тянет, двадцать пять – двадцать шесть ему примерно. Так что никто закона не нарушал, все по взаимному согласию и в рамках Уголовного кодекса Российской Федерации.
Ей было так плохо от осознания провала собственного плана, что она решила больше не скромничать и не нежничать, а попробовать взять от этой ночи всё, что только можно.
– Знаешь что… – Она подползла к краю кровати и поморщилась: всё-таки ощущения неприятные такие, словно маленьким ножичком изнутри кто-то скребёт. – У меня на это есть свои причины. И на тебе не написано, что ты… целок не трахаешь! – вдруг осмелела она, а Кирилл удивленно на неё посмотрел. Вместе с гордо торчащим в презервативе членом, слегка испачканным кровью, это удивление выглядело… очень гармонично.