-Вроде бы. – Слабо отозвался он.
-Нормально. – Парень зевнул, поправил ремень автомата. – Пойду,
скажу лепиле, что ты очухался, обрадуется бродяга, он же думал, ты
кони двинешь. Так-то похер конечно, чего у нас тут зеки не
подыхали? Подыхали, до жопы всяких подыхало. А лепила, каждый раз в
аут падает. Как кто сдохнет он в аут – стопарь за стопарём глушит,
а пить вообще не умеет. Ну, я щас.
И вышел из палаты. Да, палата…, решётки на окнах, решётки на
стальной двери. Но всё белое, стены, потолки. Единственное
разноцветное пятно, это надпись возле двери «труд исправляет!»,
пониже вторая надпись «а честный труд исправляет вдвойне!».
Почему-то, подумалось, что сейчас в комнату зайдёт мужик в
шинели и всё развеется, стены станут серыми, с облупившейся
штукатуркой, а кровать станет вонять человеческим потом. Но,
конечно же, ничего такого не произошло. Образы, почёрпнутые из
старинного кино, не воплотились в жизнь, не могли просто. С тех пор
многое изменилось. Он даже не мог сказать насколько и как – не
особо-то интересовался подобной тематикой. Лишь в последний год, в
качестве шутки, рассматривая возможность угодить за решётку. Надо
было начинать знакомство с жизнью за решёткой, не со старинного
кино, а с чего-нибудь по современнее. Знал бы хотя бы чего
ожидать…, сколько времени прошло, он не мог сказать, но никто в
палату не пришёл. Он попытался подняться. Что-то брякнуло, грудь
сдавило и, шумно выдохнув, он откинулся обратно на спину. Скосил
взгляд – капельница. А что справа? Ещё одна капельница. И какой-то
подозрительный прибор. А почему грудь-то ему сдавило?
Кое-как наклонив голову – руки перестали слушаться, после первой
же попытки сесть, он посмотрел вниз. Тонкое одеяло, роль коего
сыграла простыня, сползло набок. Под ним он собственно сам и весь
целиком. Синий. С малиновыми разводами. Но только там, где тело не
закрывает плотный рёберный корсет. Становится понятно, почему так
тяжело дышать. Корсет, наверное, ещё и гипсовый. Оно и понятно -
цивилизация шагает по планете семимильными шагами! Нет ничего
удивительного в том, что многие области она просто перешагивает,
оставляя их далеко у себя за спиной.
В какой-то момент он снова уснул, а когда очнулся, над ним
склонился плохо выбритый, пахший спиртом мужчина, с безумно усталым
взглядом.