Холодные бескровные пальцы скользнули по щеке Лейлы с насмешливой лаской:
– Прошлой ночью мы миновали первый рубеж. Сегодня предстоит подняться на вторую ступень.
Василиса вытянула руку перед собой, широко расставив пальцы.
– Вармониа никтьери пассус!!!
С пальцев сорвалось сверкающее сизое облако, похожее на сияющую плазму, внутри которой подрагивали голубые молнии. Облако ударилось в стену и на секунду Лейле показалось, что будет взрыв. Но плазма впиталась в стену как вода в песок, и кирпичи стали исчезать один за другим, открывая проход.
Следом за Василисой Лейла спустилась по ступенькам, стараясь не касаться стен. Их покрывал белый, похожий на размокшую известь, налет.
Если бы утром девушка не видела, что дом стоит в поле, сейчас бы прониклась уверенностью, что ступени вырублены в толще скал.
Спустившись до последней ступени вниз, они оказались в коридоре с низким потолком.
– Где мы?
Насмешливое эхо многократно умножило вопрос, заданный дрогнувшим от испуга голосом.
– Тихо! – приложила Василиса к своим кроваво-красным губам палец с остроконечным ногтем. – Молчи. Ни слова.
Через десяток шагов коридор резко сузился. В стенах темнели углубления-ниши, подозрительно напоминающие ячейки с трупами в морге. Ход вызывал в воображении древние римские катакомбы, где первые христиане чаяли долежаться до иерихонской трубы и вновь воскреснуть.
Лейла, запаниковав, ухватилась за ледяную руку проводницы:
– Куда ты меня ведёшь?
Василиса заговорщицки улыбнулась. Между мягкими губами сверкнули острые змеиные резцы. Ничего так и не ответив, она продолжала увлекать девушку за собой.
Воздух сделался влажным, дышалось с трудом.
Проход вывел их к подземной пещере. Сталактиты и сталагмиты, подсвеченные магическим светом, усиливали таинственную атмосферу.
Василиса снова улыбнулась, на сей раз без всякого намека на насмешку.
– Темнота, луна, подземелья: их не боятся те, у кого они в крови, – сказала колдунья. – Никого из Нахширонов темнота никогда не пугала. Она – наша мать. К слову, не только наша. Темнота мать всему сущему, как Свет – отец. Жалко, что нерадивые дети отказываются признавать одного из своих родителей.
Они стояли у кромки подземного озера. Идеально круглого, идеально черного.
– Дальше пойдёшь одна, – напряженным голосом велела Василиса.