«Скажи пожалуйста, она уже забыла, как ее провалили на приеме в SACEM!»
Дабы выбить у них этот козырь, я во всем признаюсь. Да, я потерпела поражение при приеме в общество. Я могла бы заметить, что была нездорова. Но зачем искать оправдания? Я ведь была принята спустя восемь месяцев и полностью утешилась, узнав от Маргерит Монно, что и ее постигла та же судьба на этом экзамене. Как, впрочем, и Кристине, автора «Фи-фи».
Теперь я возвращаюсь к «Жизни в розовом свете».
Однажды прекрасным майским днем 1945 года я сидела за стаканом вина в одном из кабаре Елисейских полей со своей подругой Марианн Мишель. Приехав из Марселя, она успешно дебютировала в столице. Но ей нужна была песня, которая бы обратила на нее внимание.
– Почему бы вам не написать мне такую песню? – сказала она.
Музыка «Жизни в розовом свете» была готова. Я напела мелодию, она понравилась Марианн, но надо было закончить песню, у которой еще не было ни слов, ни названия.
– Договорились! – воскликнула я. – Я это сделаю сию же минуту!
Взяв ручку, я на бумажной скатерти вывела первые две строфы.
Когда он меня обнимает нежно,
Для меня все на свете – в розовом свете…
Марианн поморщилась.
– Вы находите, что «все на свете» это удачно? Может быть, лучше заменить словом «жизнь»?
– Прекрасная мысль!.. И песенка будет называться «Жизнь в розовом свете». Название останется вашим.
И я исправила:
Когда он меня обнимает нежно,
Вся жизнь моя – в розовом свете…
Когда песня была готова, пришлось искать кого-либо, кто бы мог ее зарегистрировать в SACEM, ибо сама я этого сделать не могла.
Я обратилась к Маргерит Монно. Она посмотрела на меня с огорчением:
– Надеюсь, ты не собираешься исполнять эту пошлость?
– Я как раз рассчитывала на твою подпись.
– Неужели? Ну, знаешь, я не в восторге от этого.
Я не настаиваю. Беру песню и несу к другим композиторам. Они тоже уклоняются от ответа. Один даже говорит мне:
– Ты шутишь? За последние три года ты забраковала десять моих песен, а теперь хочешь, чтобы я признал себя отцом той, которую ты сама не собираешься исполнять и на которую, стало быть, посыплются одни шишки! Не слишком ли это?
Я уже потеряла всякую надежду, когда наконец получила согласие на подпись от Луиги, написавшего позднее для меня «Браво клоуну».
Думаю, он об этом не пожалел.
«Жизнь в розовом свете» в исполнении Марианн Мишель завоевала международный успех. Переведенная на десятки языков, и даже на японский, она много раз записывалась на грампластинки, в том числе такими артистами, как Бинг Кросби и Луис Армстронг. Общий тираж пластинок достиг колоссальной цифры – три миллиона экземпляров. Ныне она так же популярна в США, как и у нас. От меня неизменно требуют исполнить ее всякий раз, когда я бываю там на гастролях. Ее напевают на улицах. А на Бродвее есть ночной клуб «Жизнь в розовом свете» – вероятно, единственное заведение такого рода в мире, носящее название французской песенки.