— Лучше бы мы были вообще без клана…
— тяжело бросил я. — Хотя, можно уже говорить, что мы без клана, мы
же последние в нашей ветви… Грейссоны… Уже почти всех в могилу
отправили. Чёртовы первородки…
— У стен есть уши, помни об этом, —
похлопал меня по плечу отец, а после, взяв свою сумку, с гордостью
ушёл из дома, оставляя его на меня.
И вот сейчас я смотрел на звёзды и
думал, как там сейчас поживает мой отец. Мне было неведомо, что
происходит через миллионы световых лет, мы находились в
относительно спокойном секторе, где слово «война» уже почти
забылось мирными жителями. Они об этом вспоминают, когда время от
времени забирают пацанов в армию, чтобы обучить важнейшему для
существования нашего клана ремеслу.
Но всем нам было неспокойно,
население планеты за счёт общей мобилизации сократилось почти на
двадцать процентов. Множество мужчин и женщин было мобилизовано и
отправлено на фронт. Множество домов стояло теперь пустыми,
множество полей — неухоженными, а урожаи потеряны.
Назревала катастрофа. Точнее она уже
наступила.
На каждой заселённой людьми планете
стояли телескопы, которые постоянно следили за ночными светилами. И
в один момент произошло что-то такое, что заставило напрячься всех.
Исчез целый галактический сектор, в несколько тысяч световых лет
радиусом. Просто разом, словно от выключателя космических
масштабов, погасли звёзды того сегмента вселенной.
Причину выясняют до сих пор.
Но важно было другое. Кланы кланами,
но над галактикой властвовал галактический совет, куда входили от
каждого клана представители, давшие клятву быть независимыми от
своих семей. Вот они и объявили всеобщую мобилизацию.
— Господин, — подошёл ко мне старый
управляющий, глаза которого хоть и горели скрытым огнём, но
выдавали вековую усталость, — вы опять сидите и смотрите на
небеса?
— Да, Дьякон, смотрю и думаю, когда я
сам там окажусь. Ведь я — последний представитель нашей ветви,
призывать, кроме меня, больше некого. А основная ветвь мне так и не
подобрала жену, чтобы дать толчок развития моей семье. Уроды.
— Осторожнее со словами, — тяжело
вздохнул управляющий, присаживаясь в соседнее уличное кресло. — У
меня очень плохие известия. Хороших, увы, нет… Их несколько, сразу
говорю.
— Ага, — как-то безучастно ответил я,
уже привыкнув к «очень плохим новостям». — Что там? Опять требуют
несколько мегатонн провизии? Несколько сотен тысяч человек? Если
что, у нас уже практически нет мобилизационного резерва, ты сам
должен это знать.