— Смотрю, ты уже прибываешь в
определённом восторге, — усмехнулся Гром, после чего развернулся и
направился к выхожу из помещения. — Через пятнадцать минут жду
около стыковочного отсека. Сопровожу тебя до регистрационного
отдела.
— А дальше? — приподнял вопросительно
я одну бровь, повернувшись лицом к уходящему громиле.
— А дальше тебе всё объяснят. Первые
два года мы с тобой почти не будем пересекаться, — пожал плечами
Гром. — Такова жизнь.
— Такова жизнь, — посмаковал я эти
слова в своих устах, а после снова развернулся в сторону огромного
панорамного окна. — У них это семейное, что ли?
Станция становилась всё больше, уже
были видны первые ячейки для швартовки больших и малых кораблей,
подсвеченные взлётно-посадочные полосы… Всё только с виду выглядело
захламленным, но на самом деле тут всё было очень и очень хорошо
организовано.
Самое большое впечатление у меня
оставило это место, когда мы пролетели внутрь. Нас встречало более
сотни человек! Все были в боевой экипировке, с оружием неизвестного
мне вида, калибра и происхождения на перевес. Все они ждали своего
командира, и, мне кажется, они последние сутки были в напряжении,
так как их командир задерживался. Но даже, несмотря на такую
задержку, они его встречали.
Почему я понял, что они — его
подчиненные? Когда я заходил на этот фрегат, я обратил внимание на
эмблему, что красовалась на его крыльях. У этих бойцов на броне,
точнее на её нагрудном элементе, был такой же знак. Символ когорты,
можно сказать, что знамя на груди.
— Вольно, — кивнул своим бойцам Гром,
когда мы покинули пределы космической птицы. — Токсин, я же просил
не выстраивать тут всех, вообще не просил встречать нас.
— А мы не только ради вас, —
усмехнулся единственный человек без шлема, голову которого венчала
лысина, — тут есть ещё люди, на которых пришла посмотреть вся наша
когорта. Например, на этого зелёного, за которого замолвил словечко
наш старый командир.
— В смысле старый командир? —
удивился я. — Мой отец был командиром этой когорты? Почему ты сразу
не сказал?
— Воу-воу! Полегче! — выставил ладони
вперёд лысый. — Он был хорошим товарищем твоему отцу, твой отец
всегда держался независимо от всех, не был ни в одной когорте, хотя
всё время лез в самое пекло. Отличный он мужик, однако… Жаль, что
связь с отрядом потеряна. Великая пустота сигналы хреново
пропускает.