Скоро всё было готово, я снова приложился к горлышку. Вкус был
резкий, с сильным присутствием алкоголя, но так даже лучше, скорее
боль пройдёт. Глаза стали слипаться, но спать было нельзя. Увидев,
что кровь больше не течёт, я попытался встать. Хоть и с трудом, но
получилось. Неуверенной походкой я подошёл к убитому монстру.
Позади него стояли ещё три пустыша. Они вполне могли пролезть в
расширившийся проход. Но не лезли. Почему? Выражение морд всех
троих было таким, что они бы обязательно меня сожрали, да только
вот кое-кто против. Боятся лотерейщика? Даже мёртвого? Неплохо,
надо будет запомнить. А это лотерейщик? Или кто-то покруче? Надо
вскрыть и узнать доподлинно. Разложив нож, я стал ковырять
отвратительный нарост на затылке твари. Внутри я ожидал увидеть
гной и кровь, но там оказалась только серая труха с каким-то
грибным запахом. В этой трухе пальцы быстро нащупали три зелёных
овала и одну горошину. Да я богат. Если это лотерея, то я в неё
выиграл.
Теперь следовало заняться остальными. А потом сваливать. Место
удачное, но что-то тут много гостей приходит. Я больше одиночество
люблю. Троих гостей я постепенно отстрелял из арбалета, хотя каждое
новое взведение отдавалось порцией боли небольшой кровопотерей.
Живец не успевал заживлять страшные раны. Наконец, я встал,
подобрал рюкзак с вещами, вскинул на плечо арбалет и, спрыгнув
вниз, отправился дальше. То есть, не сразу отправился, а сначала
упал на кучу щебня, прыжок отозвался новым приступом боли. Больше
никогда не буду драться с лотерейщиками в рукопашной. Или это не
лотерейщик? Больно уж здоров, я-то маленький, мне любой гигантом
покажется, но этот слишком развит. Голова, что чугунный котёл, даже
щитки какие-то видны, а мускулы напоминают дерево. Не по мне
добыча.
Прошагал я много, что называется, из последних сил. Когда
становилось невмоготу, останавливался, садился и прикладывался к
горлышку заветно фляги. Ранам требовался покой, чтобы зажить, а мне
требовалось найти укрытие, где меня не сожрут. А ещё одежду, чтобы
не светить своими окровавленными костями на весь свет.
Наконец, показалось что-то, вроде жилья. Да не вроде, а самое
настоящее жильё, пятиэтажный дом на три подъезда. Вблизи никого не
видать, надеюсь, что никого и нет. Подкравшись к крайней двери, ч
осторожно открыл её и заглянул туда. Моё богатое воображение, уже
вовсю рисовавшее мне, как оттуда выскакивает элита и отрывает мне
голову, я жестоко одёрнул. И так тошно.