— Теперь верю, что здесь опасно, — со вздохом облегчения сказала
она. — Сразу расхотелось куда-то идти, даже с тобой согласна жить,
только бы не туда.
— Ничего страшного, — успокоил я её, — уйдут со временем, потом
мы выйдем и пойдём дальше. Они на звук выстрела прибежали, раньше у
меня арбалет был, а потом…
— Сломался?
— Отобрали, и самого едва не убили, — я снял рубашку и показал
шрамы. — Вот это — укус бегуна, почти зажил. Вот это сделал
лотерейщик когтями, когда я зазевался. Или это не лотерейщик был,
но неважно. Вот эта дырочка сбоку от стрелы. Чуть не помер тогда,
лёгкое пробило, долго потом восстанавливался. А в Улье я всего
неполный месяц. Ну так что, мыться будешь.
Она ещё какое-то время стояла, впечатлённая моим рассказом,
потом отправилась на кухню. На остатках газа получилось вскипятить
одну кастрюлю, чтобы помыться едва тёплой водой.
Она быстро разделась и полезла в ванну.
— Польёшь мне?
— Ага, — сказал я, любуясь на обнажённую девушку. Конечно,
фитнес-модели выглядят хорошо, но и такая фигура имеет свои плюсы.
Этакая крестьянка, кровь с молоком. Коня на скаку, в горящую избу…
Я взял ковш и зачерпнул воды.
— Раздевайся и залезай тоже, — в приказном тоне сказала она. — А
то обольёшься.
— Воды мало, — напомнил я, но рубашку начал расстёгивать.
— Воды хватит, — уверенно заявила она, — а мне с тобой грязным
потом спать. Мойся давай.
В ванне мы действительно мылись, не отвлекаясь на посторонние
дела. А уже потом, вытираясь полотенцем, переместились на кровать.
Теперь уже я взял инициативу в свои руки и занял доминирующее
положение, на этот раз всё прошло куда позитивнее и заняло больше
времени. В конце она крепко обхватила меня сильными ногами и
вцепилась ногтями в спину, а её протяжный стон услышали, наверно,
все зомбаки на улице. Некоторое время мы молча лежали рядом,
восстанавливая дыхание. Потом она спросила каким-то заторможенным
тоном:
— А всё-таки, как тебя зовут? По-настоящему зовут.
— Я же сказал, Студент.
— Это ведь кличка, а имя твоё?
— Это имя, наши имена остаются в другом мире, все иммунные берут
себе новые. Точнее, не берут, им их дают те, кто их нашёл. Это
называется крещение. Тебе я тоже дам новое имя.
— А мне моё нравится, — заявила она.
— Улей этого не потерпит, — напомнил я услышанную от других
фразу, — он как живой, всё видит и всё знает, а потому лучше его не
злить.