Мы твёрдо шли в капитализм,
Мы на плечах – страну тащили.
Всё верно, тащило страну тогда и наше, старшее поколение, тащило из последних сил, и сгорело, вымерло за последовавшие лет двадцать, тащило и поколение детей, о котором пишет Светлана – оно оказалось более живучим, и без него России не было бы сейчас.
А мы не только понаехали,
мы – понавыжили, назло
Эпохе, судьбы искалечившей…
Наше поколение, встретившее эту войну в сорокалетнем возрасте, сгорело, или догорает. Не легче пришлось и тем, о ком пишет автор, идущим за нами следом:
Но проходила мимо жизнь,
Пока мы за неё платили.
…
А мы, быть может, рождены
Для дел возвышенных, прекрасных…
Копались в рухляди страны,
Больной, обманутой, несчастной…
…
…мы – участники войны,
Войны за выживанье сильных…
…
…наша старость родилась,
Когда мы даже не пожили…»
Горечь, снова горечь звучит, но без прежней сильнейшей обиды, словно второй раз – припевом – эта обида звучит мягче, потому что, какая бы жесткая эпоха ни была, но страну нужно вынести из этого огня…
Чтоб снова Русь на крыльях вынесла
Из пустоты – саму себя.
Мне очень нравится разноголосица, когда после жесткого упрека, строк – пуль (а как еще писать о войне?) звучат народные мотивы, смягчая душу и сердце, и рождается любовь, о которой говорил Андрей Тарковский, когда снимал «Андрея Рублева», когда любить – это видеть всю грязь, всю боль, все страдания, и принимать, и любить ее такой, какая она есть, наша больная родина.
Кабы в кабаках не пили брагу, да на площадях не лили жижу…
Кабы не выпрашивал бродяга в переходе медные гроши…
Да у тех, чьё сердце разболелось – оставался шанс последний выжить —
Как тебя любить бы было просто, Русь моя, душа моей души…
Больно, но не упреком звучит, а материнской болью…
И думаешь, сколько же лет этой девочке, написавшей книгу, тогда было? Не в возрасте дело, а в том, что их поколение рано повзрослело, как всегда бывает во время войны. Их лишили юности.
Народные мотивы снова и снова убаюкивают, глушат боль, заговаривают ее языческим наговором:
Ты в иголочку нитку вдень,
Сшей Рассеюшки лоскутки!
Нежных пальчиков не щади!
Раны черные – зашивай!
Белу с Малою – породни,
Да с Великою – побратай.
И есть ещё один мотив, о котором не сказать нельзя. Я назову его Рождение Поэзии.
Чтобы не сойти с ума от боли и от ран душевных, иногда надо посмотреть на все происходящее как бы со стороны. Из вечности. Посмотреть на «Русь торговую» со стороны «Руси небесной». А между ними ещё и театр… И задаётся автор неожиданным вопросом: