Сюда мы явились в августе 1936 года вместе с дедом, одетым в толстовку с широченными брюками и обутым в старые бурые штиблеты с загибающимися носками. Я был в белой рубашке и в сандалиях. Нас направили в комиссию на первом этаже. Там сидели солидные люди – мужчины и женщины – и в центре одна дамочка с тонкими извилистыми губами и гребешкообразными кудрявыми волосами. Её отчего-то боялись, потому что она уже успела всех известить, что она председатель родительского комитета. Мы было настроились на долгое стояние в очереди, но нас предупредительно пропускали вперёд, испуганно посматривая на дедову бородищу.
Та самая дамочка ещё издали уставилась на деда, а не на меня. Она сосредоточенно обдумывала вопрос, и первая его задала:
– Скажите, гражданин, а вы какого социального происхождения?
– Из мещан… Дворник я, истопник…
– А почему же борода такая? – брезгливо поинтересовалась родительница.
– Да растёт… – смущённо сознался дед. – Вот, внука привёл учиться, ваша милость.
– Какая ещё тут милость, бросьте вы тут, – заметил другой товарищ в заляпанном какой-то жирной пищей галстуке. – Внука мы видим. А где родители мальчика?
– Нет у него родителей, ваше степенство.
Дамочка тряхнула гребнем волос и отрезала:
– Ещё и родителей нет! А у нас нет мест. Вам в другую школу надо определяться.
Она с оскорблённым видом оглядела весь застольный ряд комиссии, и, не встретив ни одного оппозиционного взора, отвернулась в сторону окна.
Мы побрели к выходу, а в коридоре дед громко объявил:
– Всё, мест нету, можно уходить.
То ли себе он это сказал, то ли всем остальным. Но я видел, что это известие взволновало только несколько человек. Другие и ухом не повели.
Дед на улице, отдышавшись, виновато сказал мне:
– Я же на Карла Маркса похож, а не на царя, чего ж они…
– Нет, деда, – ответил я серьёзно, – ты на Маркса не похож. Он лысый и смуглый. Ты похож на генерала.
Всё это надолго деду испортило настроение. На другой день он без меня отправился «на разведку» в школу №12 и принёс какую-то бумажку. Там меня зачислили в первый «в» класс. Двенадцатая была немного подальше, но в другую сторону по Красноармейской улице.
Всё-таки мне было жаль лишаться возможности учиться в самой славной и красивой школе, и я подал деду мысль обратиться за помощью в районный комитет партии. Дед настороженно оглядел меня. Я слышал где-то во дворе, что в трудные минуты жизни стоит пожаловаться в райком, и всё может полегчать. Дед, видимо, так всё и понял, и не стал ворчать на меня и обвинять в «дерзостях». Сказал только сердито: «Никогда не имей дела с райкомами».