С каноническими клубами данную модель объединяло наличие залога, то есть поручительства одного из участников за нового члена, получавшего доступ к распределительному каналу. Как известно, кооперация индивидов в рамках сообщества носит преимущественно длительный характер, а поэтому она не может описываться моделью «игры с нулевой суммой» (Zero sum game)7. Более того, вероятность оппортунистического поведения одной из сторон (или обмана) в рамках системы будет ниже, чем при спонтанных трансакциях со случайными встречными (на рынке, на вокзале). Таким образом, посредством сформированной системы сигналов и знаков, как средства организации обмена товарами и услугами, индивид допускался к потреблению клубных благ8.
Однако имелось и весьма существенное отличие советских клубов от западных. Оно заключалось в том, что данные сообщества обеспечивали не столько статусные траты или приятный досуг, сколько позволяли гражданам удовлетворять свои текущие потребности в условиях неполной функциональности денег. Западные же клубы, помимо общей задачи обеспечения ограниченного потребления, в большей степени нацеливались на то, чтобы занять свободное время людей, способствовать утилизации их энергии (причем, если говорить о формальных образованиях, в частных, а не в общественных целях).
Таким образом, в более атомизированном и разобщенном западном обществе, в котором веками культивировался дух индивидуализма, клубы выступали инструментом объединения людей (или групп людей). В СССР же, в условиях общественной собственности и давних традиций коллективизма, клубы, напротив, служили средством проявления индивидуальности, давая возможность человеку отделить себя, пусть и на короткое время, от «широких народных масс».
Основной смысл социальной активности в таких условиях заключался в стремлении потреблять «не хуже других»9, устроится так, чтобы можно было «доставать» и «получать» [27, с. 47]. Подчеркивалось, что сокращение социальных связей, их обрыв, изоляция, атомизация являлись принципиальной чертой обществ советского типа [20]. И действительно, для советского человека довольно типичной моделью поведения было утаивание своей частной жизни от окружающих. Поэтому он прятал вещи, скрывал факты, опасаясь завистников и доносчиков, а по выходным стремился изолироваться от общества на своих «шести сотках».