Гончие возбужденно бегали по лужайке, а чистокровные скакуны били от нетерпения копытами. Послышались призывные звуки рога. В предрассветном тумане появились охотники. Во главе был молодой граф Михаил. Он был великолепен в охотничьей куртке верхом на породистом гнедом жеребце. Михаил и не подозревал, что Анна наблюдает за ним. Взгляд его светлых глаз и низкий смех предназначался барышне, скачущей рядом с ним. Слов нет, барышня была хороша: стройная, гибкая, нежная. Светлые волосы облаком обрамляли ее голову. Молодой граф Михаил даже не заметил Анну. Не заметили ее и слуги, идущие по тропинке. Может быть, поэтому она смогла услышать их разговор. После этого Анна отправилась разыскивать отца, который никогда не принимал участия в охоте. Как всегда она нашла его в библиотеке.
– Что значит «бабник», папенька?
– Почему ты об этом спрашиваешь, Анненька?
– Я слышала, как слуги говорили о графе Михаиле.
Отец улыбнулся, затем задумался, помолчал, потом громко вздохнул.
Анна не боялась задавать вопросы отцу, потому что он никогда не смеялся над ней. Так было и на этот раз.
– О графе Афанасии Семенове?
– Нет. О графе Михаиле Семенове.
– Вот оно что! Сядь сюда, Анненька.
Анна села на краешек стула, выпрямила спину, сложила руки на коленях. В Никольском она всегда вела себя, как подобает барышне. Даже носила туфли, хотя они ее очень стесняли.
– Бабник – это нехорошее слово. Так называют людей никчемных и непорядочных, – объяснял отец своим звучным голосом. – Ты помнишь Кантемира, доченька?
Девочка утвердительно кивнула.
– Михаил – сложный молодой человек, но у него душа поэта. Не обращай внимания на плохие отзывы о нем и будь с ним любезна.
Отец опять взял книгу в руки. Анна поняла, что разговор закончен и пора уходить. Девочка не обиделась: папенька не хотел быть грубым, он просто забыл, что дочь рядом с ним.
Анна дождалась, пока отец отправится спать, и тайком пробралась в библиотеку. Там она взяла все пять томов Кантемира. Каждый вечер она засыпала, читая книги. Анна очень хотела быть умной и любезной с Михаилом Семеновым. Но такой возможности не представлялось. Он даже не подозревал о том, что она находится в Никольском, он просто ее не видел!
В шестнадцать лет Анна поняла, что она не унаследовала внешность матери. Смириться с этим было очень трудно, тем более тетя Наталья, которая иногда навещала все-таки своих племянников, постоянно напоминала ей об этом. Лишь нянюшка при виде ее слез каждый раз говорила ей: «А вот царевна-лягушка…»