) женщина, сняв, сторожила его колпак.
Колпак надет на голову восьмиметрового идола греческого царя Антиоха I Ерванду́ни (Епифана). Царство Коммагена, «общие гены», основал Митридат сын Сама после конца державы Селевкидов. Королевство процветало при его сыне Антиохе Епифане (62—32 г. до н. э.).
Юношеской тогой praetexta Совет старейшин Рима (Сенат, от лат. senex, старый) наградил первого Антиоха из армянской династии Ервандидов в 59 г. до н. э. В Британском музее есть изображение, на котором этот Антиох жмет руку Гераклу-Геркулесу.
Среди пленных римлян тоже были дети вольноотпущенников, а головным убором саков были колпаки из плотного войлока (кирбасии). Дети римских вольноотпущенников и пленных понимали Libertas как воплощенное в матери отцовство (любовь к своим детям, осознанную и стойкую заботу о них), Отчизну, Родину.
Отцы воплощают Отечество. Слово Отечество было заменено в великоросской печати на слово государство указом сына Екатерины II П. П. Романова, однако не каждый государь или тем более государыня может стать воплощением отца.
Pudica, lanifica, domiseda (Целомудренная, пряха, домоседка.) – писали римские мужья на могильных надписях, восхваляя своих жен в посмертной жизни. Они не представляли для них более прекрасной участи, кроме как прясть шерсть и вести хозяйство. Образцовая римская жена – вылитая Пенелопа, ожидающая Одиссея. Domum servauit, lanam fecit (дома сидела, шерсть пряла), – скупо заключает самая знаменитая из этих надписей.
В I в. до н. э. уже не все женщины Рима были такими. Когда множество молодых военных отбывало к армии М. Л. Красса на Ближний Восток, один из них, 33-летний веронец Гай Валерий Катулл написал свое последнее из известных романтическое стихотворение, троллящее Лесбию, имя которой прямо не называется:50
Фурий и Аврелий, везде с Катуллом
Рядом вы,51 хотя бы он был за Индом, Там, где бьют в брега, грохоча далече,
Волны Востока, —
Или у гиркан, иль арабов нежных,
Или саков, иль стрелоносных парфов,
Или там, где воды окрасил моря
Нил семиустый,
Или даже Альп одолел высоты,
Где оставил память великий Цезарь,
Галльский видел Рен и на крае света
Страшных бриттанов;
Что бы ни послала всевышних воля,
Все вы вместе с ним испытать готовы.
Передайте ж ныне моей любимой
Горьких два слова:
Сладко пусть живет посреди беспутных,