Саша осторожно встал, огляделся вокруг и вспомнил, как сюда попал. Он посмотрел на освещенные окна кафе. Потом поднял валявшийся на земле пиджак и пошарил по его карманам. В них было пусто.
– Странно, – пробормотал он в недоумении и опять взглянул на манящие окна кафе. Тут ему в голову пришла одна идея.
– Слышь! – обратился он к сторожу. – Возьми у меня часы. Заграничные. Ходят секунда в секунду. За двести рублей отдам.
– Да у меня таких денег нету, – ответил сторож, присматриваясь к часам. – Заграничные говоришь?
– Да. Ну, возьми за стольник. Они полторы тысячи стоят.
– Полторы?! – удивился сторож. – А придешь домой, что жене скажешь?
– Нет у меня жены.
– Ты вот что, – засуетился бородач. – Посиди пока здесь, а я сбегаю в кафе за деньгами. Все равно ты, если не мне, так кому другому продашь по пьяни.
– Принеси мне вместо денег лучше водки и закуски, – попросил Саша, зажимая руками виски. – Голова прямо раскалывается.
Сторож принес ему пакет с бутылкой водки и кусками хлеба.
– А теперь уходи, – настойчиво сказал он.
«Куда же мне идти?» – подумал Саша, направляясь к выходу из парка.
Он устроился на ночлег на лестничной площадке девятиэтажного дома по соседству с парком, между восьмым и девятым этажами. Возле люка мусоропровода обнаружил большую картонную коробку и сделал из нее отличное сидение со спинкой. Отпив немного водки из бутылки и съев кусок хлеба, Саша почувствовал, как боль в голове постепенно стихла. Приложив к голове свернутый пиджак, он прислонился к стене и провалился в тяжелый сон. Проснулся он опять оттого, что кто-то сильной рукой тряс его плечо.
– Ты чего здесь устроился, брат? Ночевать что ли негде?
Саша поднял голову и увидел крепкого молодого мужика в грязной белой майке и порванных тренировочных штанах. Смотря на его приземистую, на совесть скроенную фигуру, можно было понять, что он обладает большой физической силой. А, глядя на его лицо с толстыми губами и курносым носом, понять, что обладает добродушным характером.
– Ты, вообще-то, кто? – пьяно икая, спросил парень.
– Человек, – неохотно ответил Саша, вставая.
– Человек, да? – мужик запустил в рыжие косматые, давно нестриженные волосы, растопыренную пятерню и задумался, как бы вспоминая, что же он хотел сказать еще.
Саша наблюдал за ним с сочувственной улыбкой.