Ануне как будто прочитала мои мысли и, показав на меня перепачканным багровым пальцем, крикнула: «Ты за всё заплатишь!» Ярость прошла через всё её милое личико. Отвратительное зрелище. Серые глаза пылали ненавистью, губы скривились, а зубы нервно постукивали.
Она начала шарить рукой позади себя, ища свой кинжал. Но он был давно уже у меня: у Ирлона руки ловкие, молодец.
Я прицелился. Жарко. Ануне закрыла Люмена своим телом. Её слеза упала на раскалённый камень и тут же испарилась.
Пока мы так стояли, красный туман медленно окутывал нас. Адский крик, предшественник Бафомета, зазвучал в головах. Услышав его один раз, ты запомнишь этот момент на всю жизнь. Люди постепенно сходят с ума. Боги же сравнивают всё самое худшее с этим криком. Сначала это похоже на слабый писк. Бог или человек думает, что только он слышит этот звук; затем писк перерастает в стон, затем сразу несколько голосов плачут. Стонут о пощаде, некоторые ненавидят тебя, некоторые просят помощи. Из нескольких голосов рождаются сотни, а потом тысячи. Потом ты падаешь на колени и начинаешь сам просить пощады. Так, в основном, делают новички, которые раньше не слышали Адского крика. И тут, когда ты готов продать душу любому, кто сможет остановить мучения – появляется он, во всей своей красе. Человек сломлен, он готов стать слугой.
Я посмотрел на Ирлона. Тот чесал уши как сумасшедший. С каждой секундой его и так бледное лицо приобретало цвет муки. И вот настал момент, когда парень вопросительно посмотрел на меня, глаза закатились, и Ирлон упал на землю в судорогах.
Туман, который, казалось, накрыл нас с головой начал рассеиваться. Вокруг слышались лёгкие шаги, шорохи. Слуги Бафомета. Всяческие уроды, маленькие твари. Они не любят гостей. Их хихиканье раздавались со всех сторон. Я оглядывался по сторонам, но никого не мог заметить. Красное свечение тумана всякий раз закрывало передо мной вид.
Я почувствовал, как по спине скользнула чья-то холодная когтистая рука. Слизистые чешуйки меня поцарапали. Я резко повернулся. Туман не успел полностью скрыть монстра, и я увидел я его лапу. Чёрная, словно, только из костра. Неровный нагар тянулся по ней вверх. Фаланги пальцев кривые, изуродованные. Пальца было только три, а из пятки торчал острый, закрученный спиралью шип.