Меня нашли сразу, как только упала на землю. По странной случайности я еще находилась в сознании. На медицинском хирте «Скорой помощи» меня доставили в лабораторию к Михаилу. Последнее, о чем я думала: боль и желание пить.
Через несколько недель, я открыла глаза. Помню, меня разбудил стойкий запах какого-то медикамента. Он показался мне отвратительным и единственная возможность прекратить это – распахнуть веки.
– Наша спящая красавица очнулась, – сказал мелодичный женский голос.
– Отойдите, – раздался хрипловатый Мишкин бас. – Привет!
– Привет! – прошептала я.
Слова давались с трудом, и во рту всё пересохло, но я рада была, что могу говорить. Значит, я жива и мы еще повоюем.
– Состояние стабильное, – снова вмешалась девушка.
Я не видела её, но это не самое важное. Мишка склонился надо мной и осматривал, трогая за лицо, шею, спрашивая что-то у помощницы.
– Рефлексы в норме, – произнесла девушка. – Идет проверка остальных функций.
– Выключи её, – попросила я. – Чувствую себя исследуемой крысой.
– Верочка, тише. Занимайтесь работой молча, пожалуйста.
Верочка умолкла, я стала чувствовать легкое покалывание в области позвоночника. Двигаться я не могла, и это настораживало.
– Я теперь брёвнышко? – улыбнулась я.
– Не-ет, что ты! Ты будешь жить полноценной жизнью… Через дня три сядешь, а еще через сутки попробуем встать. Я смог, Юлька, смог! Ты первый клон, что у меня получился, и я смог сохранить всё, чем ты жила. Я смог, слышишь, смог!
– Но я едва помню, что со мной произошло.
– Ничего, это восстановится, – заверил медик. – Мы горы свернём. Я так испугался за тебя, что решился на эксперимент. Это противозаконно… Да какое там, это пахнет тюрьмой! Но я горд, что сумел воссоздать тебя и поселить твою сущность в новое тело. Ничего, ничего, функции короткой памяти возродятся, ведь, что произошло до происшествия, ты помнишь, меня узнаешь. Всё, всё будет хорошо. А сейчас отдыхай, заслужила.
Почувствовала, как по вене потекла холодная жидкость, и глаза сами собой закрылись.
Я быстро шла на поправку, и друзья рассказали мне о случившемся. Боль, что я испытывала после падения, приходила ко мне лишь ночью, вместе с кошмаром. С этим Мишка пока ничего не мог поделать, психологические тренинги не помогали.
Ближе к лету я смогла приступить к работе. Нагрузку Зиг ограничил, но я его слушать не стала. Сашка навещал меня, иногда каялся, что не уберег. Изредка его раскаяния переходили в стенания, и тогда находиться рядом с Сироповым становилось невыносимо. Он клял Судьбу, жребий и несчастную зависимость от чего-то, что называл Злом. Пояснения не вносил, что это такое, но делал скорбное выражение лица и тихо сопел.