– …становится абсолютно ясно, что человечество стоит на пороге изменений… – доносилось с трибуны.
Антон потер тыльную сторону головы пробуя массировать. Жжение не прекращалось. Возникли тревожные мысли.
– … будут открываться новые собственные возможности, развиваться способности…, – слышал он речь Скиннера, словно в тумане и не понимал, что с ним происходит. Он почувствовал, что все тело его приходит в оцепенение. Дальше Антон уже не слышал знакомого голоса. До него доносился тонкий звук флейты среди изрытой кратерами красной поверхности базальтовой каменистой почвы. Печальная и убаюкивающая мелодия действовала на него успокаивающе. Затем картинка сменилась и перед глазами стали проплывать горные хребты, далее вытянулась райская долина, хвойная лесистая местность, и река с быстрым течением. И вот под звуки флейты он летит над горным водопадом и зелёным озером на дне ущелья. Умиротворенный волшебными звуками, он парит над поверхностью неизвестной планеты.
Кто—то толкнул его в плечо и Антон очнулся.
– … нас ждет новый более качественный уровень развития…, – вновь донесся знакомый голос с трибуны. Понемногу Антон приходил в себя. Перед глазами была матовая пелена, которая постепенно исчезала и стали материализовываться знакомые очертания окружающей действительности. К этому времени доклад приближался к завершению, и вскоре начались выступления других участников конференции. Благин вспомнил о странном субъекте и повернул голову, но пришельца на прежнем месте не было.
Научная конференция завершила работу. Участники стали расходиться. Среди учёных мужей профессор Скиннер отличался возрастом, ему было тридцать пять лет, необыкновенно высоким ростом и атлетической фигурой. Он был смуглый и черноволосый. На его лице, словно высеченным из камня выделялись тоненькие усики. Скиннер поднял голову и долго, придирчиво разглядывал Благина, пока тот шёл через зал к нему. Хотя они были ровесниками, но Антон был полной противоположностью Сергея Скиннера, невысокого роста, худощавый, но жилистый человек с лицом, обезображенным многочисленными шрамами и побывавший в опасных переделках, когда работал в полиции. Красавцем его назвать было нельзя, но он был толковый и опытный юрист.
Скиннер пожал руку другу.
– Это хорошо, что ты здесь! – радостно произнёс он.