Делать нечего, дежурная смена с гиканьем помчалась в прозекторскую… Какой диалог состоялся между разочарованными докторами и бдительной санитаркой – можно только догадываться. Лишь две фразы процитировал Гуськов:
– С чего ж ты, …. (неумная женщина) решила, что труп жив?!
– Дык, он того… тёплый был…
Витаминыч терпеливо выслушал рассказ, обвёл взглядом корчащихся докторов и скорбно констатировал:
– Послал Бог работничков! Вся больница с утра на ушах стоит. Вы теперь – герои анекдотов… Петьки и Чапаевы. В следующий раз в крематорий побежим?
– Так нет у нас крематория, Виталий Вениаминыч! Не мегаполис, чай… – сокрушённо вставил я.
– Вот незадача! – огорчился шеф. – А вы, доктор Светин, решили коллег грудью прикрыть? Мой праведный гнев на себя отвлечь? Благородный вы наш… сами-то давно покойничка трёхчасовой свежести воскресить пытались?
Крыть было нечем. Пару дежурств назад нашу бригаду вызвали в приёмное, куда бесчисленное рыдающее цыганское семейство доставило своего главу. За три часа до этого, мирно трапезничая в кругу семьи, глава вдруг посинел и помер. Что уж там с ним творили соплеменники, неизвестно (есть версия, что пытались вернуть к жизни с помощью колдовства). Но покойник остался в прежнем состоянии и совет племени порешил обратиться к врачам.
Обнаружив в смотровой окончательный труп, я недобро взглянул на врача приёмного отделения. Тот не менее выразительно скосил глаза в сторону мрачной цыганской толпы, гудящей неподалёку. Я всё понял…
Полчаса мы честно имитировали процесс реанимации: били несчастное тело током, в поте лица массировали сердце, поставили подключичку и с умным видом вводили в неё физраствор… Я даже интубировал покойника и долго принуждал его дышать (кстати, при интубации извлёк из гортани огромный недожёванный кусок мяса, который и вызвал безвременную кончину: цыганский барон банально подавился). Словом, резвились по полной.
В конце концов, остановив действо, я подошёл к цыганам, картинно смахнул крупные капли пота со лба и скорбно покачал головой. Женщины завыли с новой силой, а суровые мужчины долго благодарно жали руку, роняя скупые слёзы…
– Виталий Вениаминыч, вы же сами признали, что в тех обстоятельствах имитация реанимации была единственным правильным решением! Зато никто не пострадал… и больница цела осталась, – гордо заявил я.