– Отошли! Разряд!
– Есть ритм! – Петрович дожевал, наконец-то, еду. – И даже синусовый!
На мониторе и в самом деле неуверенно побежали долгожданные зубцы. Я положил на место «утюги» и поискал на запястье грека пульс. Тот нашёлся сразу: судя по наполнению, с давлением у нашего долгожителя тоже всё было в порядке.
– Сто тридцать на восемьдесят! – подтвердила мои догадки Клара.
– Отключай допамин, ставь двести лидокаина капельно, потом – поляризующую. И кислород, само собой. Похороны пациента откладывается на неопределённый срок. Простые русские доктора в неравной борьбе победили старуху – смерть…
Петрович пропел:
– Ехал грека через реку,
Вдруг упал кирпич на греку,
Грека тихо в реку бряк,
А в реке – голодный рак!
И добавил: – Не дали доесть, злыдни! Ну ничего, ничего нет святого… Никакой заботы о здоровье подрастающего поколения!
– Твоё поколение, Петрович, не только подросло… у него уже вторичные половые признаки появились, а также либидо и поллюции. Практически затянувшийся пубертат… поздний, – задумчиво пробормотал я, изучая грековы зрачки.
– В тебе, Палыч, говорит зависть старого чахлого дистрофика к молодому здоровому, полному сил и любимому женщинами организму. Клара, подтверди: этот организм любим женщинами? – Петрович ткнул себя пальцем куда-то в пупок. Видимо, там и находился центр молодого организма.
Клара, подбирая вокруг димасовой кровати плоды нашей бурной жизнедеятельности, хихикнула:
– Этот организм либо ест, либо спит. Когда его любят женщины, непонятно.
Петрович обиженно засопел:
– Это гнусные инсинуации! У меня бывает масса промежуточных состояний…
– А вот о твоих промежуточных состояниях при даме упоминать не стоит, – встревожено замахал я руками на молодой организм, любимый женщинами. – Вряд ли Кларочке интересно подробное описание твоих физиологических отправлений…
Клара отрицательно покачала головой:
– Совсем не интересно. Лучше вы, Пал Палыч, расскажите, что это вам за страшную тайну наш грек открыл? Вы там тихо шептались, но я краем уха кое-что слышала…
Я сделал скорбное лицо:
– Жаль, дитя моё… очень жаль. Ты узнала мою тайну и теперь мне придётся тебя убить. Но сначала буду долго и крайне болезненно пытать, дабы узнать, что ты успела услышать. – со звериным оскалом я потянулся скрюченными руками к горлу Клары. Она взвизгнула и отпрыгнула за широкую спину Петровича. Тот деловито осведомился: