Не знаю, кому из нас сейчас было хуже, дану или мне. Я словно
своими глазами видела то, о чем он рассказывал: опьяневших от крови
убийц, закутанных в бледные плащи; тела, раскиданные по комнатам и
коридорам башни; испуганного мальчишку, несущегося сквозь ночь… Не
для того, чтобы выжить, а для того, чтобы мстить. Слезы текли по
лицу, но я старалась их скрыть, чтобы не оскорбить жалостью того,
кто шел рядом. Кто сумел все это пережить. Выжить…
В себя приходили минут десять, не меньше. Остальные уже совсем
пропали из виду, и мы шли вдвоем в полной тишине. Я потихоньку
размазывала слезы по щекам, помогая встречному ветру их высушить и
пыталась не хлюпать носом слишком громко.
– Как ты это сделала? – первым молчание нарушил Вессаэль.
– Что? – не поняла я.
– Заставила меня говорить.
– Не знаю… Неважно. Но, кажется, тебе самому это было нужно.
– Я понял, – согласился дан и добавил, все так же не глядя на
меня, – не скрывай слез, не надо. Те, кто ушел тогда, достойны быть
оплаканными. Жаль, что я не могу этого сделать. Никогда не мог.
Замолчали опять. И когда тишина стала совсем невыносимой, за
поворотом вдруг открылись грандиозные развалины башни. Да, и
теперешние развалины были грандиозны, что уж говорить о том
времени, когда она была цела! Но поразило меня не это. Застыла я
оттого, что они полностью совпадали с картинами, проносившимся в
голове всего несколько минут назад. Совпадали абсолютно, до
малейших деталей. Я могла показать, через какие двери ворвались
убийцы и через какое окно выпрыгнул, спасаясь, Вессаэль… Я даже
конюшни могла показать, хотя остались от них лишь едва различимые
горки щебня!
«Как же так? Почему? Откуда? – Разбегающиеся мысли никак не
хотели собираться обратно. – Снова дар? Тогда я совсем ничего о нем
не знаю, если он способен на такое! А если не дар, то что?»
– Пришли, – прервал мою панику сьеррин, с виду уже совершенно
спокойный. – Лаборатория вон там.
– Но зачем так мучить себя? – от раздрая, царившего в голове, я
снова потеряла чувство реальности и не смогла удержаться, – Неужели
нельзя было сделать ее в другом месте? Построить, наконец, новое
здание? И забыть обо всем!
– Можно. Конечно можно…– Внезапно голос дана обрел холод хорошо
отточенной стали. – Но кто тебе сказал, что я хочу забыть?
На несколько мгновений из глаз Вессаэля выглянула его настоящая
душа. Не та, причесанная столетиями муштры согласно традиций,
этикетов и иже с ними, которую он демонстрировал всем, а настоящая,
заставившая меня отшатнуться от неожиданности. Душа того самого
мальчишки, который за прошедшие полтора тысячелетия не забыл и не
простил ничего! Хотите верьте, хотите нет, но я очень порадовалась,
что конкретно у меня в этом деле было неоспоримое алиби – рождение
всего лишь двадцать с небольшим лет назад. Нет, серьезно.