Она поджидала нас буквально в получасе ходьбы от места привала.
Засада. Очень хорошая засада. Даже Тавель не ожидал. Вернее, не так
– он ее не заметил, но ожидал-то он всего, что и продемонстрировал
тут же.
Когда слева, откуда-то сверху заскользили камни, даны, повинуясь
его резкому жесту, уже сбились в плотную кучку. И закрутили
головами, оценивая степень опасности. А я оценила то, как они
встали – с четырех сторон от меня, словно взяли в «коробочку». И
проделан этот маневр был мгновенно и безупречно. Заранее
сговорились?
Впрочем, через секунду мне стало не до веселья. То, что дело
серьезно, я поняла не когда на нас напали, а раньше. По выражению
лица Тавеля. Сказать, что оно окаменело – ничего не сказать. Из
него будто жизнь ушла. Он стал как машина: такая же жесткая, точная
и мертвая. И клинки уже были у него в руках – значит что-то он,
наконец, увидел, и это самое «что-то» было отнюдь не зайчиком под
кустом. Но лишь пару секунд спустя показался первый из нападавших,
и зависла. Время растянулось, делая происходящее вокруг нереально
замедленным и позволяя мыслям в голове мелькать с жуткой
скоростью.
То, что неслось на нас по склону было просто-напросто
невозможным! Невозможным и все. Запредельно невозможным. Мне опять
перестало хватать слов, но ясно было одно – «это» не вписалось бы
никуда и никогда. Эта тварь, черт возьми, не вписывалась даже сама
в себя! И при этом она была до странности похожа на… данов. То же
тонкокостное сложение, разве что ростом поменьше, и лицо – жуткий
гротеск на их лица. Узкое, скуластое, с заостренными чертами. Вот
только нос приплюснут, как бы размазан по нему. И зубы – настоящие
звериные клыки.
Я с трудом отклеила взгляд от монстра и только тогда увидела,
что тварь не одна. Полсотни их, не меньше, набегали на нас с разных
сторон, размахивая корявыми кусками темного металла. Впрочем, нам и
этого за глаза хватит – нас тупо задавят числом. Завалят.
Страшный сон наяву. Кадр из боевика. Совершенно нереально.
«Что ж, вот и конец моей персональной сказке. Причем, вместе со
мной. Точнее, вместе со всеми нами», – оцепенение перешло в
полноценный ступор, когда над головой тихо прошелестело: «оркэ».
Чей голос это сказал, я не поняла, слишком сильно он изменился,
зато отлично поняла, что удивления в нем было гораздо больше чем
страха. И слово это подействовало на меня как ушат холодной
воды.