А шли мы, между прочим, обратно к сиду, что лично меня радовало
безмерно. Вессаэль принял-таки это совершенно логичное решение.
Поскольку магически мы уже засветились, осторожничать с ворожбой
теперь не имело смысла, а нас, болезных, нужно ж было где-то
подлатать. И заброшенная база оказалась для этого наиболее
подходящим вариантом. Не известно, была ли уничтоженная стая оркэ
единственной, скорее всего нет, поэтому укрытие, хоть какое,
становилось жизненно необходимым. А с этой точки зрения любой сид,
даже оставленный полтыщи лет назад, был совершенством. Так что, как
говорится, не было бы счастья... И теперь у меня были все шансы
побывать в самом настоящем сиде. Сказка. Причем во всех
смыслах.
До места дошли быстро и без приключений, а вот перед входом
произошла неожиданная заминка. Вессаэль небрежно, сходу, кинул
коротенькое заклятье, что-то типа «сезам откройся» и… ничего не
произошло. К магу, глубоко задумавшемуся над наглым поведением
сидовых дверей, подошел Суинни, успевший уже сгрузить меня на
травку:
– Но как? – его голос был непривычно глухим, без знакомых
красивых обертонов, – ведь не может быть…
– А вот сейчас и выясним, – перебил его сьеррин. – Поможешь?
– Разумеется, – бард положил руки ему на плечи, сзади.
Этот жест я уже видела, когда мы падали с неожиданно приобретшим
полную автономию кусочком Норвегии. И как мне объяснили потом,
именно так солнечные и подпитывали магов энергией, если тем
необходимо было выстроить особо заковыристое заклинание.
Народ, не сговариваясь, затаил дыхание – в напряженной тишине
слышался только негромкий полуречетатив-полунапев Вессаэля. И
потому раздавшийся затем едва уловимый звук – то ли скрип, то ли
всхлип, прозвучал неожиданно громко. Треугольный камень, тот самый,
показавшийся мне неродным для этого места, медленно отплыл в
сторону. Прямо-таки с балетной грацией.
Несколько секунд ничего больше не происходило – мы молча,
заворожено смотрели в открывшийся проем, и лишь потом, все так же
без единого звука, внутрь шагнул Тавель. Правильно, на то он,
собственно, и хисстэ. В смысле, разведчик. Тем более что даже
несмотря на свое теперешнее состояние, я успела сообразить – что-то
здесь произошло неожиданное, такое, к чему даны вовсе не были
готовы.
Медленно и вяло потекли минуты. Никто не то что не двинулся с
места, но даже не заговорил – будто окаменели. Это настроение
передалось и мне. Я так же молча, не отрываясь, пялилась в темноту
проема, ожидая… Да кто ж его знает, чего там надо было ожидать?