Что ж, если судить здраво, потрясаться здесь особо нечему. Все
идет строго по законам жанра, как и положено. Сказка – значит
сказка. Расслабимся и будем получать от нее удовольствие по мере
сил и возможностей. В конце концов, шансов на то, что мое
приключение не закончится набежавшими санитарами, становилось все
больше и больше с каждым встреченным утром.
И жизнь была бы просто замечательной, если б во рту не мешали
какие-то мелкие, словно каменные крошки. Откуда они вообще могли
взяться? Я раздраженно провела языком по зубам, пытаясь избавиться
от них, и вдруг замерла – щербинки на верхнем резце, еще одного
подарочка из детства, тоже не было. Та-ак, понятно. Значит, эти
мерзкие крошки – те самые пломбы, которые должны были стоять лет
двадцать, по заверениям стоматолога. Что ж, не судьба, простояли
всего год. Впрочем, я не в обиде. Опять же.
Ладно, повалялась и поразмышляла я уже вполне достаточно, пора
было и вставать. Проделать это оказалось настолько легко, что мою
просветленную голову до кучи посетила еще одна светлая мысль.
Дошло, наконец, в чем же заключается секрет грации данов – вот от
этого самого избытка сил, что переполняет сейчас меня. Да так, что
приходится сдерживаться, чтобы действительно не начать
передвигаться пятиметровыми скачками, трогая по пути потолок.
За размышлениями я переоделась. Стащила через голову местный
аналог длинной ночной рубахи, сделанной из чего-то вроде шелка,
только не тканого, а свалянного как сукно, но при этом тонкого и
блестящего, влезла в привычные джинсы. Пошурудив в сумке извлекла
на свет новую футболку взамен безвозвратно загубленной, натянула
ее, все еще поражаясь своей новоприобретенной гибкости, и… Вот
тут-то и накатила волной дикая слабость, комната дрогнула, а пол
неожиданно оказался прямо возле лица, неласково заехав мне по
скуле.
На грохот в комнату влетел Вессаэль:
– Зачем встала? – возмутился он, вздергивая меня обратно на
кровать. – Тебе еще рано. Надо лежать как минимум дня два, пока не
освоишься.
– А кто мне об этом сказал? – слабость отступила так же
неожиданно, как и пожаловала, и я, снова оказавшись в сидячем
положении, уже полностью пришла в себя.
– А кто сказал, что можно? – ловко парировал дан.
– Так я, выходит, теперь обязана спрашивать у тебя
предварительного разрешения на каждый свой шаг? В письменном виде?
Или сойдет и устная форма? – раздражения добавила мысль о туалете –
как же быть с этим?