И что я вижу теперь? Или её личная жизнь – это её личная жизнь и только, а моя – достояние всех и каждого?
Вот уж фигушки с маслицем.
Подхожу к двери и слышу с той стороны нечёткий разговор; мозг подкидывает всего два очевидных варианта: либо родительница сошла с ума и начала разговаривать сама с собой, либо «Костенька» всё ещё гостит в нашем доме, а, значит, встреча неизбежна.
А я так надеялась на спокойный тихий вечер, эх...
– Софочка, – расплывается в улыбке мама, стоит мне перешагнуть порог.
– Ты ведь прекрасно знаешь, что я не люблю твою привычку коверкать моё имя, да? – сразу становлюсь в стойку.
Мать скрывает приступ агрессии за кривой ухмылкой – не хочет терять авторитет перед гостем.
– Как скажешь. Познакомься, это Костя, сын моей подруги, Веры Львовны.
Задумчиво хмурюсь: той сплетницы с четвёртого этажа – боярыни Морозовой? Которая мою одноклассницу из соседнего подъезда называет шалавой только потому, что та в восемнадцать выскочила замуж? На минуточку: она сама как раз за всю жизнь ни разу замужем не была, но при этом имеет сына – о чём это нам говорит? Правильно: в своём глазу «стильного» бревна не видим. Да и кто Вере Львовне виноват, что из-за мерзкого характера все её женихи – это десяток сиамских котов...
В общем, вряд ли от Костеньки можно ожидать чего-то хорошего – с таким-то генофондом.
– Да, мы уже познакомились, – фыркаю. – Он позвонил мне на работу, я отвлеклась, и начальство вызвало меня на ковёр. Ты знаешь, мама, меня сегодня чуть не уволили...
А ведь я практически не соврала; ну и что, что причина вызова была другая, и разговор и близко не касался моего увольнения – родительница ведь ни в жизнь об этом не узнает.
– Но ведь не уволили же, – пытается разрядить обстановку неловким смехом.
– А, то есть, чуть-чуть не считается, да? А если бы уволили – что бы ты тогда говорила? «Ну, Костенька ведь не специально!» – так? Ему всегда будет оправдание в отличие от меня, не правда ли? Иногда мне кажется, что ты даже бомжей с нашей помойки любишь больше, чем меня.
Мать ошарашенно ахает и застывает с раскрытым ртом; а Костю наша перепалка ничуть не смущает: слегка прищурившись, он просто смотрел на меня, и от его взгляда мне хотелось прикрыться и перетянуть по диагонали его морду чем-то тяжёлым.
Весь в свою оборзевшую мамашу.