– Чёрт, и как только ты это делаешь? – ворчит Серёга, выхватывая из рук Костяна бутылку с виски. – Ты самая настоящая ведьма.
– По-моему, мальчиков называют колдунами, – задумчиво хмурится Костя.
– Заткнись, – беззлобно роняет друг.
Бармен роняет смешок и принимается начищать стойку, хотя та и так натёрта до блеска.
– Я не устраиваю бесплатных концертов, – хищно улыбается подошедшая Натали.
– Тогда как насчёт коктейля в качестве аванса? – выдаю обаятельную улыбку и щёлкаю Костяну.
– Дайкири, – милостиво подсказывает девушка и усаживается на соседний стул. – Я Натали, а как зовут тебя, красавчик?
– Да дряхлый шарпей симпатичнее, – слышу завистливый бубнёж Серёги и едва сдерживаю ржач.
– Филипп, – отвечаю и киваю в сторону Серого. – С моим товарищем ты, должно быть, уже знакома.
– Тамбовский волк тебе товарищ, Воронов, – усмехается Жарский. – Я думал, мы с тобой друзья.
– Подождите-ка – Воронов? – тут же оживляется Натали. – Случайно не сын нефтяного магната Владислава Воронова?
При упоминании имени отца слышу, как на автомате падает забрало; кажется, этот же звук улавливает и бухой Серёга, потому что я тут же чувствую его предостерегающую руку на своём предплечье.
– Слышала обо мне? – стараюсь оставаться обаятельным, хотя хочется просто послать всё нахрен и свалить.
– Конечно, – деликатно кивает, и я понимаю – она знает меня только из-за имени моего отца, от которого я, наверно, никогда не отмоюсь. – Не думала, что в этом клубе можно встретить таких... интересных персонажей.
«Богатеньких мажоров и прожигателей жизни, ты хотела сказать», – мелькает в голове.
– А чем мы хуже остальных? – интересуется не въехавший в суть Серый, и брюнетка хмурится.
На его комментарий я фыркнул и двинул другу кулаком в плечо – слегка – но Жарский всё равно сморщился так, будто я сломал ему руку.
– Не хочешь пойти куда-нибудь, где будет не так... многолюдно? – снова обращаю внимание к Натали.
Девушка приподнимает бровь, прекрасно понимая, что я имею в виду.
– Не так быстро, красавчик, – выдаёт соблазнительную улыбку. – Я не сплю с первыми встречными.
Серый снова фыркает, и я расшифровываю это как «Да эта шкура просто набивает себе цену!», и вполне с ним согласен – теперь, когда богатенький буратино у неё в «кармане», можно и повыёживаться.
– Не ломайся, бублик! – ляпает Жарский, за что получает от меня подзатыльник.